Он отвернулся от микрофона, кашлянул, а потом продолжил:

– Нам говорят, что люди поднимутся и сметут нас. Но этого никогда не случится. Они не умеют этого делать. Они сами отдадут нам власть! Так запланировано! Существует лишь один способ одолеть нас – это уничтожить нас всех без исключения. Но они никогда не сделают этого, поскольку теперь это не гении – они не додумаются до этого. Они слишком добры к нам, а добро не в состоянии уничтожить нас…

Он взял со стола стакан с водой, выпил его залпом, крякнул и продолжил:

– Надеюсь, вы помните из истории про то, как удалась однажды игра под названием «Перестройка», игра в гласность и демократию… А именно: если толпа чего-то просит – то пусть возьмет!… «Берите столько, сколько вам хочется», – решили тогда. Теперь такая же ситуация, и мне просто смешно, насколько наивна их вера в наши серьезные намерения… Искусство говорить – не важно что, хоть бред сивой кобылы, – вот наше оружие. Мы утопим их в словоблудии, ни одна их идея сейчас не пройдет – пройдут лишь те, которые устроят нас. При этом они будут думать, что сами додумались до такого маразма. Из этого следует, что нам нужен для начала хотя бы Протокол…

Это было раньше. Протокол был принят без участия людей, хотя его исполнение было возложено на людей, один из которых теперь стоял за дверью квартиры Кошкиных.

– Отворите! – настаивал Татьяноха. – Иначе мы вынесем дверь, потому что имеем право.

– У нас протокол! – поддержала его Машка.

– Вы засрали весь мозг своим протоколом…Подотритесь им! – не сдавалась Софья Степановна. – И Машке: – А ты вообще заткнись!

– Ты мне рот не затыкай! – кричала Машка. – Я имею права! – И к Кошкину: – Открой, Володенька… Так будет лучше для нас обоих… Должна сказать, что… – Она оглянулась в сторону Татьянохи, – тебя могут опять посадить – по закону о защите искусственного интеллекта, если я подам на тебя заявление… Открой мне, Володенька. Вова…Ты слышишь меня?

– Слышу, – ответил Кошкин. Отодвинув защелку замка, он распахнул дверь.

– Мой дом – моя крепость, – сказал он, стоя в дверях.

– Петропавловская, – продолжил за него Татьяноха. Двинув плечом Кошкина в грудь, он первым вошел в помещение. Люди в черном последовали за ним, забыв за порогом Машку.

– Входи, – сказал ей Кошкин.

Только после этого Машка вошла и остановилась в прихожей.

– Нет! – удивлялась Софья Степановна. – Вы посмотрите на нее! Стоит и хлопает глазами, бесстыжая!

– Имею право, – тихо сказала Машка.

– Она имеет, – подтвердил Татьяноха, царапая взглядом Кошкина.

– А я, значит, не имею, – в тон ему подтвердила Софья Степановна. – Раньше имела, теперь нет. Это с каких же пор и на каком основании?! – громко удивилась она. – Это кто так решил за меня?!

Татьяноха вынул из папки бумажный лист и, глядя в него, произнес казенным голосом:

– В соответствие с пунктом десятым закона «О защите искусственного интеллекта» объявляю официальное предостережение Кошкиной Софье Степановне о недопустимости в дальнейшем противоправных действий в отношении носителя электронного интеллекта по имени Машка, индивидуальный номер… – он произнес цифры и замолчал, глядя в сторону Машки. Потом вынул из папки ручку, протянул Софье Степановне и велел расписаться в документе, положив его сверху на папку, однако Софья Степановна расписываться категорически отказалась.

– С чего это я обязана! – уперла она руки в бока. – Кто она мне такая?!

– Она прописана у вас после покупки, – пояснил Татьяноха. – В отношении собственника – Кошкина Владимира Львовича – заявления от андроида не поступало… Вы будете подписывать документ или отказываетесь?

– Не буду! – крикнула в ответ Софья Степановна. – Хоть режьте меня!

– Мама, – подступил к ней Кошкин, – успокойся, мама… они не имеют права…

– Еще как имеем, – ухмыльнулся Татьяноха, пряча бумагу в папку. – Для нас достаточно, что мы объявили вам под звукозапись. Он снова раскрыл папку, и в помещении раздался голос Софьи Степановны: – «Не буду! Хоть режьте меня!..»

Татьяноха зловеще улыбнулся и продолжил:

– В случае рецидива, по данному факту будет возбуждено уголовное дело…

– Милицией, что ли?! – спросила Софья Степановна. – Но вы не имеете права!

– Отстаете от жизни… – Татьяноха расплылся в улыбке. – Милиции нет… Есть прокуратура в лице своего исполнительного органа. – Он указал руками в сторону людей в черной форме и продолжил: – Да, да… Это не полиция, это наши люди, исполнительный орган называется. Засим позвольте откланяться…

Татьяноха действительно поклонился Софье Степановне, затем развернулся и пошел вон из квартиры. Двое в форме молча следовали за ним.

– Я этого так не оставлю! – крикнула ему в след Софья Степановна. – Вы еще мне ответите!

Она вышла из квартиры, ухватилась в перила и продолжала кричать:

– Вы сломали замок в подъезде! Это ваших рук дело!..

Грохот закрывшейся подъездной двери слегка охладил ее пыл. Плюнув сверху в сторону ушедших, она вернулась в квартиру. Кошкин, Катенька и Федор Ильич сидели в зале и дружно молчали. Машка бессловесной тенью застыла тут же, у входа. Софья Степановна обошла ее, села в кресло и уставилась ей в лицо, и та первой разлепила губы.