За спиной раздался отрывистый лай, и я едва не завопила от страха. Вздрогнула, но заставила себя оставаться неподвижной, заставила по-прежнему прижиматься к стволу дерева.

Меня здесь нет. Никого нет. Только звери, только мертвые души, только…

Они рычали, хрипели, выли. Базыга наткнулась на двухвостого волка, тот рыкнул и тут же отвернулся. Создания, смысл жизни которых — пускать кровь другим, вели себя на капище удивительно миролюбиво. Горбатый шакал, чья слюна парализует человека, оставляя при этом в сознании, до последнего заставляя чувствовать, как зверь выгрызает бьющееся сердце, равнодушно отвернулся от беловатой пелены, которая то распадалась, то собиралась в сгорбленный силуэт.

Некоторые подходили к парящей над обломками тьме и пили ее, как воду, заставляя сгусток терять однородность и расплываться в стороны рваными обрывками. Далеко расплывались, словно разбегающиеся ручейки из темного летающего озера.

О том, чтобы сунуться туда, не могло быть и речи. Вряд ли твари сделают вид, что не видят человека, разгуливающего по их капищу. Придется швырять обломок отсюда. И надеяться, что на это не обратят внимания.

Эол, это даже в мыслях звучало бредово! Впрочем, все это изначально было глупостью, и уже поздно плакать.

Я полезла в карман и… замерла. Пальцы коснулись ткани, и только ткани. Карман был пуст. Страх холодными пальцами обхватил затылок. Тонкая нить, что удерживала меня на грани самообладания, натянулась.

Стоп! Стоп! Никакой паники! Я заставила себя проверить еще раз. Снова ничего, лишь ткань, крошки и несколько обтрепанных нитей. Я начала проверять одежду скорее от отчаяния, так как точно помнила, куда положила обломок. Ничего! Снова проверила карман и попала пальцем в прореху.

Черт! Черт! Черт! Потеряла осколок, просто взяла и потеряла!

Теперь выхода нет, нужно уходить отсюда — из парка, из скита, и как можно быстрее.

Я медленно опустила ногу, не спуская глаз с капища, отпустила ветку. Очередная ошибка, не первая и не последняя. Надо смотреть, куда ставишь ноги. Особенно на нечистом капище.

Пока я любовалась на нечисть, ручеек тьмы, пройдя сквозь растительность, изогнулся и обтек древесный ствол. Сапог прошел сквозь тьму и мягко коснулся земли.

А меня в этот момент охватил ужас. Эол, сколько раз я пугалась, каждый раз думая, что сильнее этого уже ничего не может быть. Может. Оказалось, существует тьма, беспричинный мгновенно пронизывающий ужас, от которого хочется завыть волком.

Фонтан силы в Велиже был жизнью, он был наполнен тысячью бьющихся сердец, людскими желаниями и мечтами. Фонтан в старом ските был наполнен смертью.

Черное марево боли и гибели. Каждую минуту умирали люди. Мгновенно или мучительно медленно рвались нити их судеб, исчезали желания и помыслы, растворяясь в ужасной темноте. Мгла коснулась ноги, разлилась по венам густым ядом.

Тошнота подступила к горлу. Колени ослабли и я, как куль с мукой, рухнула в траву. Сапог вырвался из висящей над землей тьмы. Выжегший кровь яд оставил внутри опустошение. Эол, как тошно, как страшно. Как ты мог допустить существование этого ужасного мира! Не могу даже смотреть на него. Не хочу. И не буду. Пусть катится в Дасу. И парни пусть катятся. И я тоже. Нет никакой разницы, где и когда умирать, а потому…

Я перевернулась на живот, заставляя одеревеневшие конечности шевелиться, и поползла. Меня не волновала тишина, не волновал потерянный камень и рассвет. Все, чего я хотела, это оказаться подальше отсюда. Отравленное ядом тело было тяжелым и неповоротливым. Я вцепилась руками за траву, подтянулась, уронила голову на землю и несколько минут лежала неподвижно, а потом подняла руки и повторила сначала.

В какой-то момент под руку подвернулся камень, до крови расцарапав ладонь. Кусок золотистого мрамора треугольной формы с неровной иззубренной стороной. Тот самый, что я умудрилась потерять. Удивление вышло вялым. Мне и в самом деле стало все равно.

Осколок мерцал тем же красноватым светом, что и остальные. Вот как они узнают о пропаже. Все развалины до последнего кусочка связаны магией. Хотя этот вроде отличается. Иззубренный край отливал серебром. Не то чтобы сейчас это имело значение, я отметила разницу походя, и тут же забыла про нее. В ушах шумело, руки и ноги слушались все хуже и хуже. Кто-то зарычал над ухом, скорее удивленно, нежели угрожающе.

Я подняла тяжелую голову, встретилась взглядом с нечеловеческими светящимися янтарем глазами. Звериные вертикальные зрачки сузились.В шаге от меня стояла злыдня и, кажется, была удивлена не меньше меня. Тощий хвост раздраженно стегнул по земле. Никогда не видела нечисть так близко. И вполне обошлась бы без этого.

Черная шкура отливала серебром. Я могла поднять руку и…

Зверь едва слышно зарычал.

…могла дотронуться до черной треугольной морды. Поднять руку и тут же лишиться пальцев? По-моему, не лучшая мысль перед смертью.

Злыдня продолжала смотреть на меня с аппетитом, но с места не сдвинулась. Были бы силы, я бы драпанула так, что только пятки засверкали. Останавливала мысль, что нечисть быстрее, что к веселой игре в догонялки наверняка присоединятся все остальные.

Зверь шумно фыркнул, лицо обдало горячим дыханием. Пахло из пасти злыдни скверно, совсем как у сына кузнеца, пытавшегося пригласить меня на сеновал.