Но чернокнижнику не было никакого дела до моей груди. Да и до всего остального тоже. Все, что его интересовало, сейчас лежало в широкой ладони. Кулон с черным камешком. Мой артефакт, превращавший Айку Озерную из белесой твари, в обычного человека. Кулон, что мужчина ловко вытащил из моего кармана.

— Тсс... горячий,— прошипел Вит, перебрасывая кулон из одной руки в другую.

Синеватая искорка мигнула внутри черного камня и погасла, потом вторая, и еще несколько огоньков словно осели на его блестящей поверхности. Все это здорово напоминало поиск артефакта. Вит сам запускал такой в Волотках.

— Они знают, что мы тут, — сказал Вит.

И нас накрыло третьей волной.

Хотя в первый момент мне показалось, что наступил конец света, и можно уже ни о чем не волноваться. Меня швырнуло на чернокнижника. А его самого — на украшенную барельефами стену. Горячий камешек оказался зажат между нами. Нас сдавило со всех сторон, словно попавшую между молотом и наковальней болванку. Сдавило, не давая дышать.

Мир вокруг потемнел, сузился до куска ткани, что впечатывался сейчас мне в щеку. До быстрых ударов чужого сердца. И даже музыка, такая далекая и такая близкая, прервалась. Спина горела, словно по хребту и в самом деле влепили кузнечным молотом. Если так, то на этом все и закончится. С перебитым хребтом не повоюешь. Помню на Оську-гончара телега свалилась с оси, бабушка еще тогда… Нет, не хочу думать об Оське.

Теперь я знаю, как чувствуют себя травы в ступке, когда их сминают пестиком. Нас с Витом вжимало в каменную стену так, что та, того и гляди, треснет. Или треснем мы. Все, что я смогла, это чуть приподнять голову, чтобы увидеть шею и подбородок Вита. Увидеть, как дергается кадык на шее мужчины. Он снова пил. Или задыхался. Или и то, и другое одновременно.

Если я открою рот, то смогу только кричать. А может, не смогу и этого. Воздуха не хватало, легкие горели.

Если чернокнижник сейчас «призовет» нож, но тот появится прямо во мне. Обретет стальную форму внутри и вспорет брюхо. Я зажмурилась от страха.

Волна выверта клубилась, била и била. Сила клокотала внутри и снаружи. Снаружи и внутри. Много силы. Целое море, сейчас бурлило вокруг нас, как вокруг корабля, грозя разбить его о скалу.

И я не выдержала, поддалась ей, позволила делать с собой все, что угодно. Позволила прижимать себя к Виту, к его груди, к полоске открытой кожи над воротом. И в тот момент, когда мы соприкоснулись, мой лоб и его ключица, когда нас не разделяла ткань… Сила ворвалась в меня, как приливная волна и затопила по макушку. Ее было так много, словно выверт происходил не только снаружи, но и внутри, грозя вывернуть вместе с миром и меня. Кошка взвилась, царапалась и выгибалась, шипя и брызгая слюной. А мир продолжало выворачивать наизнанку.

Не знаю, сколько это длилось. Может, вечность, а может, две вечности. Я просто перестала ждать. Перестала чувствовать и понимать, что происходит вокруг.

Я поняла, что все кончилось, когда услышала…

— Держи! Держи ее крепче!

— Черт, тяжелая, тварь!

…услышала голоса.

…услышала мелодию.

Даже не знаю, что раньше.

Наверное, я потеряла сознание, а когда распахнула глаза, то уставилась прямо в серое все еще темное небо с громадным диском луны, висящим прямо над головой. Вита рядом не было. Артефакта тоже. Двое мужчин тащили меня куда-то за руки и за ноги. В ушах грохотом барабанов колотилось сердце, и в ритм его ударов вплетался еще один и еще. Словно все эти сердца бились вокруг меня, и из их ритма складывалась мелодия. В нее вплетался перебор струн и тонкие голоса дудочек и чего-то еще, чему я не знала названия.

На меня нахлынули воспоминания, я знала эту песню и поняла, куда меня притащили, еще раньше, чем повернула голову и увидела каменную чашу.

Фонтан Силы.

Не было никаких менестрелей. Не было странных ночных серенад. Пел фонтан.

Пятки ударились о землю. Тащивший меня за ноги мужчина вытер руки о черную рубаху. Он был в капюшоне, скрывавшем его лицо почти полностью, я могла разглядеть лишь острый бледный подбородок.

Я, зашипев, извернулась и вырвала запястье у того, кто держал за руки, живот свело от голода… Только этим я могу объяснить произошедшее следом, так как соображала я мало. То есть, еще меньше обычного.

Второй тоже был в капюшоне. Но меня мало интересовало его лицо. Куда больше меня манил запах, что источал маг. Запах силы, что плескалась в нем, как топленое молоко в крынке.

Изогнувшись, я уже сама потянулась к нему. Потянулась рукой и хвостом, схватила за ладонь и заурчала от удовольствия. Его сила походила на вишневый кисель, густая с кисловатой ноткой.

Я урчала, а мужчина кричал. Верещал, как торговка, у которой увели корзину яблок.

Кто-то нерешительно дернул меня за ноги, пытаясь оттащить от мага. Но я дернула стопой, и этот кто-то отстал. Скорее это была попытка «для виду». Я стала сильнее, но не настолько, захотели бы, оттащили, или хотя бы отвлекли.

Сила исчезла в моем внутреннем водовороте, замедляя его движение, смешиваясь с той, что передалась мне от Вита, во время третьей волны… Третьей, Эол! Чужая магия осела внутри, даря мне краткую передышку. Я выпустила руку мага и упала на землю, прямо перед глазами нависало черное небо. Оно клубилось и перекатывалось, словно грязь в большой луже.

Сердца стучали. Маг захлебнулся криком.

— А этого куда? — раздался голос, а потом неизвестный выругался:— Здоровый выродок! Не дергайся, башку отрежу!