Дасу в человеческих телах встали около фонтана. Напряженно вглядываясь в его поющую глубину. Что-то трепыхалось там… Но, повторюсь, меня никто не удерживал и даже, кажется не смотрел, так что, если я сейчас немного отойду в сторону, а потом и вовсе нырну за куст.

— Не надо, — покачал головой Дамир. — Ты не трусиха, Айка.

Я фыркнула.

— Хоть и думаешь иначе, — продолжил он, а я сделала шаг к Виту, сама не знаю, почему. Это было глупо. Здесь и сейчас у меня не было друзей. Но я его сделала. Всего один незначительный шаг. — Ты не трусиха, иначе бы не пришла сюда. — Дамир взмахнул рукой

— Все знают обо мне больше меня, — пробормотала я. — Тогда, может, хоть вы скажете, что я здесь дела…

Я не договорила. Повинуясь жесту действительного, к поляне вышли еще двое, и опять в капюшонах. Маги питали ненормальную тягу к этому головному убору. Хотя, чего им скрывать? А главное — от кого? Не дасу же они стесняются?

Помнится, Неман тоже страдал излишней щепетильностью в вопросе внешности.

Но дурацкие мысли быстро меня оставили, когда я увидела, что тащат маги. Кого.

«Вот, и свиделись снова, вредитель», — мысленно произнесла я, глядя на Тамита, по лицу которого текла кровь, голова моталась из стороны в сторону при каждом шаге тащивших его чаровников. Ноги оставляли на влажной от росы траве две борозды.

Вот, оказывается, кем заменили Риона. Другом Дамира.

Чаровника швырнули к изножью чаши, и он что-то невнятно промычал.

— Что я здесь делаю? — повторила я вопрос, внутри снова засосало от голода. Запас чаровника был полон.

— Это ты мне скажи,— рассмеялся Дамир. Он вел себя так, будто мы все еще находились в его доме, к примеру, пили за столом чай или сидели в комнате, и он снова объяснял мне, почему я должна отдать силу Риону. Он вел себя так, словно ничего особенного не происходило. Он был спокоен. И уверен настолько, что поневоле начинаешь заражаться этой уверенностью.

— А-ка,— позвал Вит. — Посмотри на меня!

Действительный взмахнул рукой, и солдат, что стоял над вирийцем, ударил Вита снова. На этот раз в висок. На миг меня ослепила белая боль, что разлилась от виска к уху, боль, от которой занемела скула.

— Зеркального мага нельзя заставить, — прохрипел чернокнижник, — помни об этом.

— Поэтому она стоит сама, без кандалов, ножей и прочих мотивирующих элементов, — Дамир оставался спокоен. Я заморгала, пытаясь прогнать белые пятна, что пульсировали перед глазами после удара.

— Почему? — решила я задать вопрос, который волновал меня с того момента, как я узнала о своей природе. — Если вы знали, что я зеркальный маг, то почему послали меня в Велиж? Почему позволили им изуродовать меня?

— Глупышка, я освободил тебя! — глаза Дамира светились теплом и участием. Он на самом деле верил в то, что говорил. — Я снял с тебя кандалы и ограничения. Айка, все будет хорошо, верь мне.

Я отвернулась. Злодеи не должны выглядеть вот так. Не должны быть уверенны в своей правоте и по-отечески журить сопротивляющуюся жертву. Все было неправильно. Или казалось таким. Словно я пришла в разгар сбора пожертвований и теперь не понимала, почему монах в капюшоне обирает крестьян. Словно не видела всей картины целиком.

Я опустила голову и встретилась взглядом с Тамитом. Чаровник смотрел ясно и твердо, правда, не пытаясь подняться.

— Жертва! — требовательно повторил дасу.

Не знаю, отдал ли Дамир очередной безмолвный приказ, или один из магов в капюшоне действовал по своему усмотрению, но…

Чаровник склонился над Тамитом. В ладони сверкнула сталь. Все произошло быстро. Так же быстро, как тогда… Но на этот раз я была всего лишь наблюдателем.

Тамит вскинул ладонь в жалкой попытке защититься. Слишком слабой попытке. Чаровник в капюшоне легко отмахнулся и нанес удар. Клинок вошел в грудь мага чуть выше ключицы. Вошел и вышел. Плеснуло кровью. Вредитель сдавленно закричал, закашлялся, руки сжались, сгребая траву и землю.

Демоны одновременно качнулись, словно колосья на пшеничном поле.

Маг в капюшоне выпрямился, вытянул руку и неловко швырнул окровавленный клинок в фонтан.

Музыка ударила в голову не хуже боли Вита. Она вскипела рваными ударами и перекатами, отозвалась пульсирующими нотами, что вспыхивают во тьме и тут же гаснут. Они были громкими, яркими, вибрирующими настолько, что у меня заломило все зубы разом. Хвост распушился, шерсть на загривке встала дыбом….

Сила, до этого напоминавшая прозрачную воду, словно вскипела и окрасилась в багровый цвет. Сердца, что бились в Фонтане, замерли, а потом забились с удвоенной силой, почти оглушая меня. Так бьется сердце у человека, когда он очень напуган. Смертельно напуган.

Я схватилась за голову и упала на голени, в висках стучало.

— Жертва, — в третий раз повторил дасу, шагнул к фонтану и с размаха опустил голову на каменный бортик. Нет. Не опустил. А разбил, добавляя в мутную воду еще багрового цвета.

Седовласый горожанин упал. А его тень осталась стоять.

«Нет, не тень, — мысленно поправила себя я. — А чернота, что жила у человека внутри».

На ногах остался дасу. Он напоминал черную отхожую лужу, когда в нее накидают угля, которая невесть почему приняла форму человеческого тела. Само же тело теперь лежало у его ног. Человек смотрел мертвым немигающим взглядом в темное небо.