Сразу же стало понятно, что попавший в ловушку соперник очень-очень далеко ушагал по Последней Тропе. Ему вдруг стало ужасно жалко умирающего, и от этого все стало выглядеть… как-то совсем неловко.

Нет, Игорь по-прежнему понимал, что случись все иначе, и тот бы придумал ему немало по-настоящему болезненных «приключений» за попытку скинуть его род с трона. Но легче от этого не становилась. Игорь жег письмо за письмом и вглядывался в бесстрастное лицо. Ему просто мучительно «надо было» найти причины для ненависти, но вся его жизнь была слишком беззаботной, чтобы выработать такой навык. Поэтому тишина лишь накапливала неловкость.

На самом деле у него ведь не было причин для вражды именно с этим человеком, кроме как желание жить «своим умом». В смысле не под крышей у ярла ивингов. И именно из-за этого он вмешался в драку за власть в здешней марке, перебил и пленил кучу народа. Самое главное, что Игорь не испытывал стыда. Просто неловкость. Но неловкость удивительно душную и всеобъемлющую.

От нее становилось трудно дышать. Хотелось найти какие-то слова, чтобы оправдаться. Но оправдываться-то было вроде и не за что. Уж по местным-то представлениям Игорь точно был кругом молодец, и лежащий просто не понял бы всей этой ерунды. Игорь же на самом деле ни кого не предавал. А захватить чужую землю – в местных представлениях это сплошная доблесть.

– Они все равно не признают твою власть. Даже если выживешь и выберешься отсюда! – ярл приподнялся на своем единственном свободном локте и, сверкая окровавленными белками в пламени предпоследнего письма, принялся в упор сверлить его взглядом.

«Фух» – внутренне выдохнул Игорь. Действительно, так было намного легче. Намного проще найти причину для вражды, если кто-то тебя так искренне ненавидит.

– Признают. Уже считай, что признали. Кстати, раз уж у нас с тобой беседа, куда вы дели того стража, что для своего непутевого рода приберег Старый Хунд? – неожиданно спросил Игорь, стараясь скрыть испытанное сейчас облегчение.

– Не знаю, – прохрипел обессилевший воин и откинулся на свое каменное ложе.

– Что? Правда, будешь врать даже перед смертью?! Здесь только ты, я и ваши боги. Их – не обмануть, они знают, ты – уверен тоже! Получается, хочешь только меня оставить в неведении? – хмыкнул Игорь. – Какая тебе разница-то?!

– Может ты и не сдохнешь, – ярл недолго помолчал, и обреченно добавил. – Так пусть хоть о чем-то будешь в неведении…

– Вот ты… – удивленно протянул Игорь, ему хотелось сказать «болван», но это было все-таки не совсем правильно. – Тебе-то какая теперь разница?! В общем, ладно, хочешь помирать в тишине, не буду мешать. Только имей в виду, я рисковать не стану, и заберу твою голову перед уходом. Не хватало, чтобы пошли слухи, что ты уцелел, и вот-вот вернешься…

В этот момент он вспомнил всю эту катавасию с самозванцами в российские Смутные времена, и окончательно осознал: интеллигентские метания оставили его, и значит, он действительно сможет из самых настоящих «корыстных соображений» добить ярла и забрать его голову.

Игорь, отошел на пару шагов к месту, присмотренному в свете последних отблесков огня. Некоторое время они сидели в тишине, невольно прислушиваясь к тяжелому, свистящему дыханию друг друга. Бывший треверский ярл с трудом втягивал в себя воздух, и Игорь никак не мог понять, почему не услышал его раньше…

Сидеть здесь без продуктов и воды было бессмысленно. Голову этому человеку действительно, нужно было рубить и срочно уходить. Но Игорь некоторое время отвлекал себя мыслями на тему передачи звука в пещерах. Забывшись, он даже немного вздрогнул, когда во мраке снова раздался бесстрастный голос соперника, растратившего последние силы на недавнюю гневную вспышку:

– …мы убили его. Сначала отравили, а когда он ослаб и бросился в храм, чтобы восстановить силы и спастись, остальные трое стражей напали на него и расчленили.

– Слушай, поправь меня – где я ошибаюсь. Насколько я знаю, он же мог стать жрецом и сохранить власть твоему роду. Тебе ведь даже было необязательно отдавать ему трон…

– Я старший сын, меня отец избрал в преемники, и только мне быть… Нужно было…

Пытавшийся закричать ярл закашлялся, и некоторое время тишину прерывало лишь его сухое «пхеканье». В итоге, он на некоторое время замолчал, восстанавливая дыхание. Минут через пять хундинг несколько раз зевнул и лишь после этого окончательно успокоился.

«Интересно… Сейчас день – сомневаюсь, что он вдруг захотел поспать. И вряд ли ему вдруг стало скучно. Все-таки последний разговор… И я не зевал, значит – это не зеркальная нейронная реакция. Уже умирает, или тут еще и кислорода не хватает?! Вот же не было печали… Надеюсь, просто помирает…»

– …он не захотел мне поклониться.

На Земле бы Игорь привычно рассмеялся, мол, мало ли кто кому поклонился, а кто нет. Но сейчас он понимал: под «отказался поклониться», понимался вовсе не «сгибание туловища в поясе». Тот парень, который мог бы стать жрецом, отказался подчиняться и этим потребовал всю власть. Не только над храмом-пирамидой.