Я приподняла голову, сразу заинтересовавшись. Всего два дня? Уточнила осторожно:

— Так ушли те бесы или нет? Ты рассказывала, но у меня из головы вылетело.

Но Далае было только в радость сменить тему:

— Охотник-то мальчик совсем, перепугался. Женщину точно убил, а мужчину ранил — может, он до сих пор еще поблизости где-то ходит. Когда остальные вернулись, там никого уже не было, а женщина похоронена. Представьте себе, что они уже по нашим лесам бродят — а говорите нам туда же идти!

Ее передернуло, и она нервно обхватила себя руками, словно пытаясь успокоить. Неудивительно. Вперед бесов шла такая слава, что от одних только слухов сон надолго пропадает. И незнакомое зло страшнее зла привычного, потому бесы с неизвестным пределом жестокости их пугали сильнее, чем монстр в этом доме. Надика подхватила:

— Пустое это все, девочки, пустое. До конца лета осталось всего ничего, там в город переедем. Хозяйка хоть строга, но при ней этот… — она снова снизила голос до шепота, — на глазах смиреет. До следующего лета доживем в покое, а там, может, и захватят нас бесы, да всех повырезают. И проблем нет.

— Не говори так, Надика! — подскочила Далая с пола.

Дальнейшую их перепалку я не слушала. Поражало то, как быстро они переключились со страха перед извергом-хозяином на страх перед бесами, ни одного из которых ни разу не видали лично. Мира достичь намного, намного сложнее, чем просто переубедить верховного вождя. Местные ненавидят родобессков, не понимают их, и боятся по понятным причинам. Но есть очень тонкое отличие, которое заметишь, только побывав на обеих сторонах: бесы внутренне свободны, в то время, как мои сородичи готовы преклоняться перед каждым. Окажись на месте одной из служанок Даара — она ни секунды бы не размышляла, взяла бы этот хлыст и пробила бы извращенцу рукояткой череп. Ни страх смерти, ни голода, ни другие причины ее бы не остановили. Потому что бесы относятся к смерти намного проще, чем к несвободе. И даже их верность вождям — она не от несвободы, а от осознанного выбора. Рабство — оно в головах. А в моей голове и без того слишком многое накопилось.

Интересно, а красавец-император не знал, что сначала надо навести порядок на своей земле, а потом уже претендовать на другие? А если взять за руки этих двух бедняжек и привести к его величеству, показать их исполосованные хлыстом спины, то что он ответит? Что сейчас на решение таких проблем просто не хватает сил, как со жрицами? Как не хватало раньше и не хватит в будущем.

К вечеру я чувствовала себя прекрасно. Раны немного ныли, но знахарь свое дело знал. Снова поговорила с девушками о побеге. Когда они поняли, что я настроена решительно, то начали слезно умолять передумать. Я и не слишком настаивала на их соучастии, ведь знала, что сама пойду вслед за Криитом, а приводить их к бесам… до сих пор неизвестно, не покажется ли после тех хозяин добрым духом. Отказалась от сыра и хлеба — летом в лесу мне голод не грозит, только длинную юбку и рубаху взяла. А если их поймают на краже продуктов, то достанется. Хотя им в любом случае достанется, за что-нибудь другое — проблема извращенца вовсе не в нарушенных правилах.

Выходила спокойно, не таясь. Меня окликнул мужчина, один из охранников на воротах:

— Кьяра, ты куда на ночь глядя?

— Ухожу я!

Оглянулась по направлению его взгляда. На пороге стоял опешивший хозяин — он мог приказать охране схватить меня и напоследок еще разок выпороть, потому я забеспокоилась. Повторила громко, отчетливо:

— Ухожу, потому что я не твоя рабыня.

— Прибежишь через недельку! — ответил тот. — Вот тогда и решим, кто как называется!

— Возможно, что прибегу. А пока дай мне шанс самой убедиться, что снаружи не хуже, чем внутри.

Я могла бы ответить что-то дерзкое, но сдержалась — достаточно демонстративности. Зато охрана не станет меня задерживать, зато девушкам не перепадет за помощь мне. Перевоспитать сарказмом этого человека и всех, кто на происходящее закрывает глаза, я все равно не смогу.

В лесу осмотрелась и быстро сориентировалась. Не так уж и далеко от того места, где меня убили. Возвращаться не стала. Крииту тут делать нечего. Если он жив, то поспешит пробраться к побережью. Надеюсь, что так. Ранен? Ничего страшного. Убит? Невозможно. Или добрые духи сами хотят войны, а в таком мире незачем и задерживаться. Потому шагала уверенно вперед, убеждая себя, что Криит где-то там, опережает меня на неполных три дня.

Я была истощена. Чтобы не терять времени, много не охотилась. Избегала людей — любой расы, потому что теперь понимала: опасность исходит не от расы. Путь по побережью, хотя и был короче лесного путешествия, но пришелся на остаток сил. И здесь палящее солнце изматывало, а сочных листьев и ручьев рядом не было. Одно только бесконечное море по правую руку, но рябило от него в обоих глазах.

Умываясь, я пыталась себя рассмотреть: светлые вьющиеся волосы, вроде бы очень молода, лет восемнадцать, но черты рябили в отражении и точной картинки не открывали. Кьяра физически сильнее Тали, но намного слабее Даары. И потому я просто была обязана выдохнуться к этому моменту. Спасибо добрым духам, что хоть столько протянула.

Остановилась на последнюю ночевку, заметив вдалеке огни костров. Решила, что лучше явиться утром, тогда больше шансов, что меня выслушают и не прибьют сразу. А если Криит все-таки погиб? Тогда я попрошу у них воды, а потом упаду замертво. И восемь следующих перерождений даже пальцем не пошевелю.

На рассвете преодолела последнее расстояние. Лагерь бесов разросся, пополнился другими отрядами, но знакомые лица я разглядела на прежнем месте — с западного края. Атаки императорской армии я пока и не ожидала: Криит был прав, что на это требуется куда больше времени, но все равно обрадовалась. Явись я в разгар сражения… даже воды не у кого было бы попросить.