— Ты говоришь о лубриканте? — в лоб спросила я. Подавленная и униженная, я не могла говорить о своем «уже не секретном проекте» нежно или тактично. — Не знаю. Несколько сотен, возможно, тысяч.

— Тысяч? — воскликнула мама. — Милая, это в разы больше, чем в наш самый удачный месяц за последние пятнадцать лет.

— Неважно. Мне в любом случае придется вернуть деньги покупателям. У меня нет сырья, чтобы выполнить заказы.

— Знаю, — ответила мама. — Купы уже позвонили нам и спросили, в курсе ли мы, что ты осквернила их алоэ. Папа предложил им доплатить за остальную часть заказа, но они довольно агрессивно отказали.

— Стоп, — я подняла голову и потерла опухшие покрасневшие веки. — Тебя не волнует, что я извратила идеалы «Мыла Шепарда»?

— Идеалы? — расхохоталась мама. — Твой прадед финансировал бизнес деньгами, полученными от бутлегерства во времена сухого закона. Хоть мы и производим мыло, но наша семья не кристально чиста.

— Серьезно? Дедуля был преступником? — и почему я не слышала об этом раньше? — Ничего себе.

— По правде говоря, конфетка, то, что ты пошла вперед и шагнула в новый век, просто замечательно. Вот почему мы тобой гордимся! Не слушай ты всех этих ханжей в нашем городишке.

— Спасибо, мам, — уголок моих губ дрогнул в слабой полуулыбке. Часть груза упала с моих плеч. Просто поразительно, как любимые люди могут улучшить самочувствие всего несколькими словами. — Но что мне делать? Раз уж вам не удалось переубедить Купов, то какие шансы у меня?

— Женевьева, ты владеешь бизнесом всего ничего, но уже сделала намного больше, чем мы. Если кому-то и под силу выкрутиться, то это тебе, — позволив мне осознать ее слова, мама продолжила. — Слушай, мы поддержим тебя, если ты решишь продать «Мыло Шепарда», но не позволяй никому повлиять на твое решение.

Тихо рассмеявшись, я поблагодарила ее за пищу для размышлений. Как всегда, мы обсудили еще несколько тем и когда попрощались, я чувствовала себя гораздо лучше.

По крайней мере, мне хватило храбрости включить телефон и прекратить сбегать от проблем.

В то же время я прослушала и удалила все сообщения на офисном автоответчике. Поскольку я почти всегда пользовалась сотовым, загружался он медленно.

Последнее сообщение было от курьерской службы, подтверждавшей доставку моего заказа. Все данные были верными и точно такими, как я и внесла.

«Я знала, что не ошиблась! Но почему экспедитор перепутал адрес?»

В конце сообщения прямо перед тем, как диспетчер попрощалась, я услышала знакомый голос.

— Постойте! Здравствуйте! Это Женевьева Шепард, — протараторила Эмбер. — Какая же я дура, забыла сообщить новости. Вам придется доставить заказ по другому адресу. Вы записываете? — сообщение оборвалось.

— Вот же сука! — закричала я и вскочила на ноги. Тут же все встало на свои места. Эмбер активно саботировала меня, чтобы вынудить продать бизнес. В таком случае, согласно контракту, она получала половину денег. — Ничего себе расклад.

Внезапно апатия и мрачность отступили под натиском адреналина и ярости. Мне хватило нескольких минут, чтобы просмотреть Twitter, затем Snapchat и узнать, что Эмбер планировала весь день ходить с подругами по магазинам. Я не знала, смогу ли скандалить с ней вечером, но не собиралась сидеть, сложа руки. Шестеренки в моей голове завертелись так быстро, что я бы не удивилась, повали у меня из ушей пар. Вскоре я точно знала, как поступлю со своей лживой двуличной сестрой. Выбежав из дома, я поехала в город.

По возвращению из хозяйственного магазина я сменила замки на двери квартиры и сложила вещи Эмбер в большую кучу посреди тротуара. Сестре нравилось рассказывать всему миру о каждом своем шаге, поэтому я точно знала, где именно она находилась. Когда Эмбер закончила с покупками, я насыпала в тарелку хлопьев — украденных ею у меня — и стала ждать.

Выйдя из машины, она в гневе и ужасе уставилась на свои вещи, лежавшие кучей поверх ее миленького постельного белья. Опустив на нос огромные солнцезащитные очки, Эмбер глумливо посмотрела на меня.

— И что это за херня?

— Я слишком тонко намекнула, выкинув все твое имущество на улицу? — я небрежно хрустнула своими хлопьями и спустилась по лестнице, ведшей к квартире Эмбер. — Ты здесь больше не живешь. Я тебя выселила.

— Ты…ты не можешь выселить меня, овца! — закричала Эмбер, выронив из рук кучу пакетов. — Я здесь живу! Наши родители…

— Переоформили дом на меня, — закончила я фразу. Доев хлопья, я поставила тарелку на землю и отряхнула руки. — Я была твоей домовладелицей. Ты оплачивала аренду и коммунальные услуги последние восемь месяцев?