«Я леди Тьяна Айд. Именно так».

А потом она кричала, глядя в высокое, по весеннему голубое небо, что она любит Валантена Айда.

А потом… была боль, которая, казалось, выворачивала внутренности, и вскоре родился ее малыш. И — его первый крик, она завопил сразу, в руках у лекарки, едва покинул тело матери, и до того, как перерезали пуповину.

Потом Тьяне показали его, положили рядом на пеленке.

— Вот, любуйтесь, миледи. Какой крепыш. И какой красавчик. Видите, все на месте… все, что еще понадобится нашему герцогу… вот, пальчики какие, — сестра-лекарка попыталась раскрыть его стиснутую в кулачок крошечную ладошку.

Еще она откинула пеленку и показала Тьяне совершенно все, что могло понадобиться будущему герцогу.

Малыш был краснолицый, с длинными темными, почти до плеч, волосиками, с глазами цвета самой темной грозовой тучи, а на одной его щеке была заметна ямочка.

— У вас были легкие роды, миледи, — довольно сообщила лекарка, — Пламя Всевидящее с вами.

Тьяна не удержалась от улыбки. Ну, да, пусть так, легкие. С этим даже не поспоришь.

— Сайвар. Сайвар Айд, — прошептала она, дотронувшись до ямочки на щеке малыша.

Об имени они уже говорили с Овертиной. Сайвар — это имя отца Валантена и Кайрена.

— Тин, девочка моя, — над ней нагнулась тетя Элла, она улыбалась, но на глазах ее блестели слезы. — Все хорошо. Видишь, у тебя здоровый и красивый малыш.

— Он похож на Брена, тетя, — решила Тьяна, — правда же, он похож на Брена?..

— Только некоторыми чертами, дорогая. Эти волосики скоро выпадут, и глаза изменят цвет, и черты лица тоже будут меняться. На Айдов он тоже будет похож, как же иначе.

Когда-то давно Тьяна говорила Валантену, что, глядя на сына, узнает, каким он мог бы быть без заклятья.

Но ребенок явно пошел в нее, что в нем будет от Валантена?

Это все равно. У нее теперь есть сын.

У нее больше нет Валантена.

— А теперь отдохните немного, миледи, — сестра-лекарка забрала ребенка.

Да, немного, совсем немного…

Тьяна вытянулась на постели, и скоро ее словно накрыло темное покрывало. Ни воспоминаний больше, ничего. И вот она проснулась, и где же ее сын, куда они его дели?!

Она встала и оглядывалась в поисках, чего бы на себя накинуть, когда со скрипом открылась дверь, и вошла монахиня с корзиной. Сестра Фания.

— Ой, миледи, какая радость, вы очнулись! — обрадовалась она, — а вот и наш лорд Сайвар! Вы лучше прилягте, я вам его подам.

— Я — очнулась?..

— По мне, так вы просто спали. Но очень крепко спали, мы разбудить вас не могли вечером. И ночь спали, и вот, сегодня, видите, солнце уже высоко. Видно, очень уж вам нужно было отдохнуть как следует.

Ребеночка мы уже дважды покормили вчера, посылали за кормилицей в деревню. А сегодня пришла еще одна, хотела бы на постоянно наняться, конечно, если вы ее примете, миледи.

— Не надо кормилицу. Дайте его мне, я сама, — Тьяна вернулась на кровать.

— Вы уверены, миледи? — усомнилась лекарка, — ведь потом молоко не остановишь. Может, посоветуетесь с леди Фан?

— Не о чем тут советоваться. И кормилица пока не нужна, — она бережно взяла из рук лекарки своего сына.

Тот спал, зажмурившись. Такой маленький. И правда, такой красивый…

— А зачем решетки на окнах? Где мы? — спросила она. внезапно опять ощутив беспокойство.

— Так это лекарский дом, миледи, — заулыбалась сестра Фания, — он этой стеной наружу смотрит, прямо в лес, а в лесу и звери разные водятся, знаете ли. По осени сюда медведи приходят. Потому и решетки.

Вчера вам не до того было, видно, чтобы их замечать? А что рожали тут, так мало ли, вдруг бы понадобилось кровь амулетом запирать, так здесь, в лекарском доме, они действуют.

— Понятно, — она подняла голову, прислушалась, — мне кажется, кто-то едет?

Лекарка подошла к окошку, заглянула.

— Всадники. С флагами. И вроде карета, миледи… О! — она присмотрелась, щуря близорукие глаза. — несколько карет! Сюда едут, миледи.

— Вчера ведь послали сообщения в Нивер?.. И в Гарратен?

— Конечно. Матушка сразу отправила вестника.

Тьяна в волнении крепче прижала к себе ребенка.

— Дайте что-нибудь набросить, сестра Фания.

— Ваше платье немного испорчено, миледи. Вот, я взяла вам у сестры-кастелянши, — она показала на висевшее на спинке кровати бордовое монашеское платье, — да что вы беспокоитесь! Вроде не от чего пока!