В то же время неограниченная полигамия привела к тому, что завоеватели оказались очень быстро ассимилированы среди местного населения. Как писал ал-Умари, «в древности это государство было страной кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они смешались и породнились с кипчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кипчаки, как будто одного с ними рода». Способствовало этому и соотношение в численности между монголами и кипчаками. Всего 4 тысячи монгольских воинов с семьями выделил в свое время Чингисхан своему сыну Джучи, а после они еще и были разделены между Бату и Орда-Еженом. Между тем войско Орда-Ежена насчитывало около 50 тысяч клинков. (Когда для участия в походе Хулагу каждый из правителей монгольских улусов должен был выделить пятую часть своих войск, Орда-Ежен выделил 10 тысяч бойцов).

Об истории Ак-Орды известно очень мало, прежде всего, потому, что там редко происходили крупные события способные привлечь внимание на международной арене. Лишь когда в начале XIV вв. в восточном Дешт-и Кипчаке разгорелась долгая и кровавая война между потомками Орда-Ежена, события на территории современного Казахстана заинтересовали хронистов даже самых отдаленных стран.

Эта смута в Ак-Орде продолжалась свыше двадцати лет, пока приблизительно в 1323 году ханом не стал потомок Орда-Ежена Эрзен. Именно он стал активно заниматься увеличением военной и экономической мощи своего улуса. Он принял ислам, возродил присырдарьинские города и стал оказывать покровительство купечеству. Началось широкомасштабное строительство мечетей и медресе в Сыгнаке, Сауране, Дженде и Барчкенде. Тогда же в этот регион был перенесен политический центр улуса. Древний Сыгнак вновь стал стольным городом восточных кипчаков. Летние кочевья ак-ордынского хана теперь располагались в Улытау, где, видимо, по инициативе того же Эрзена, на могиле Джучи-хана был воздвигнут величественный мавзолей в мусульманском стиле. С вхождением в состав улуса земледельческих районов власть ак-ордынского хана серьезно усилилась, но, несмотря на свой авторитет в степи, Эрзен в течение всей своей жизни продолжал демонстрировать лояльность по отношению к верховному хану Золотой Орды. Как сообщает Муин ад-дин Натанзи, «в непродолжительное время степень его положения стала близкой к величию Узбек-хана, однако он таким же образом проявлял повиновение и подчинение».

Около 1338 года Эрзен умер, и на его место заступил его брат Мубаррак-ходжа. Новому правителю была не по душе гибкость покойного хана. Заняв сыгнакский престол, Мубаррак-ходжа решился на отчаянный шаг. Ак-Орда была провозглашена независимым улусом. Как и полагалось в таких случаях, началась чеканка собственной монеты с именем правителя государства.

Проявление сепаратизма не могло не вызвать ответных мер со стороны центрального правительства. В поход на Ак-Орду выступил сын Узбека Тыныбек. Последовавшая война закончилась полным поражением Мубаррак-ходжи, который бежал и умер в скитаньях. Встревоженный произошедшим мятежом, Узбек решил поменять правящую династию и новым ханом Ак-Орды и Хорезма назначил своего сына и официального преемника – Тыныбека. Этим решением хан невольно погубил своего наследника.

Когда в 1341 году Узбек умер, Тыныбек оказался слишком далеко от Сарая, и его младший брат Джанибек, составив заговор, захватил власть в свои руки. Спешивший в столицу Тыныбек был встречен в Сарайчике и убит эмирами, переметнувшимися на сторону Джанибека. Вероятно, за деятельную поддержку своей кандидатуры новым ханом Ак-Орды Джанибек назначил Чимтая, сына благочестивого Эрзена. Таким образом, власть в Ак-Орде вновь вернулась в руки потомков Орда-Ежена. В их руках она и оставалась до времен страшного хаоса, названного в русских летописях «Великой замятней».

Золотоордынский хан Бердибек, убивший в 1357 году собственного отца Джанибека, в страхе за свою жизнь истребил практически всех потомков Бату-хана, но это ему не помогло. Через два года Бердибек погиб, а борьба за власть приобрела невероятно ожесточенный характер, потому что в ней принимали участие не только представители других чингизидских ветвей, но и откровенные самозванцы. Ханы сменяли друг друга, и никому из них не удавалось навести порядок в стране. В итоге в течение первой половины 1360-х годов все вассальные правители отказались подчиняться Сараю.

Естественно, что Ак-Орда не могла оставаться в стороне от этих процессов. Однако Чимтай, на всю жизнь напуганный печальным концом своего дяди, боялся даже подумать об отделении от Золотой Орды. Робость ак-ордынского хана вызывала возмущение даже в его собственной семье. Сын Чимтая Урус неоднократно ссорился с отцом, предлагая совершить поход на Волгу и восстановить государство. Но Чимтай был неумолим. И лишь когда в 1368 году ак-ордынский хан умер, его сын Урус, заняв престол, повелел чеканить собственную монету. С этого момента началась история нового государства, хотя сам Урус-хан этого еще не осознавал. Для него чеканка монеты была лишь способом заявить о своих претензиях на престол в Сарае. Но добиться возрождения державы Бату-хана несмотря на все старания ему и его потомкам не удалось. Золотая Орда должна была погибнуть, так же, как Ак-Орда должна была жить.

Надо отметить, что среди историков нет единой точки зрения в вопросе генеалогического происхождения Урус-хана. Часть ученых полагает, что он являлся потомком не Орда-Ежена, а его брата Тукай-Тимура. В доказательство этого мнения приводятся известные средневековые труды, посвященные генеалогическим древам чингизидов. Однако при этом удовлетворительного объяснения по тому поводу, когда и каким образом потомки Тукай-Тимура могли заменить в Сыгнаке правящую династию, не существует. Бескровно вывести из политической борьбы огромный и влиятельный клан было невозможно, а физическое устранение всех царевичей из дома Орда-Ежена вряд ли могло остаться незамеченным.

Существующие письменные источники, описывающие политические события, подтверждают тот факт, что власть в Восточном Дешт-и Кипчаке продолжала оставаться в руках потомков Орда-Ежена. О происхождении Урус-хана, вероятно, свидетельствовали и не сохранившиеся до сегодняшнего дня казахские родословные. По крайней мере, такой исследователь, как Мухамеджан Тынышпаев, тесно связанный с самыми образованными представителями сословия торе конца XIX – начала XX веков, писал, что у «казаков, а особенно чингизидов осталась память о каком-то хане Ежене (некоторые тюринцы считают его даже предком, между тем, Токай-Тимур совсем неизвестен)».