Служитель в последний раз окурил нас ароматным (настолько «ароматным», что у меня защипало в носу, а на глазах выступили слезы) дымом, и церемония завершилась. Зато начался праздничный обед, плавно перешедший в ужин. Родвиг по случаю праздника пригласил в имение театральную труппу, так что все присутствующие получили и хлеб, и зрелища. На мой взгляд, мастерства актерам недоставало, а танцовщицы, исполнявшие в перерыве между двумя пьесами какие-то дикие зажигательные пляски, оказались слишком уж легкомысленно одеты (скорее даже раздеты) и бросали на моего уже мужа слишком недвусмысленные взгляды. У меня даже появилось желание пинками выставить нахальных девиц из дома. Остальные женщины, похоже, разделяли мои чувства, зато глаза мужчин азартно блестели. Благородные мейны даже позабыли про еду и подались вперед, стараясь рассмотреть плясуний получше.

Мне же кусок в горло не лез, хотя повар сегодня превзошел самого себя. Я бросала украдкой взгляды на мужа, думала о том, что уже этой ночью разделю с ним постель, и внутри поднималась жаркая волна. Пусть Максимиллиан Родвиг и оставался для меня почти незнакомцем, но он был незнакомцем чертовски сексуальным. Я слушала его низкий голос с хрипотцой, когда он перебрасывался фразами с друзьями, и испытывала томление. Смотрела на его длинные пальцы, сжимавшие бокал и ловко управлявшиеся со столовыми приборами, и представляла, как эти самые пальцы скользят по моему телу, гладят, сжимают…

Выпитое вино только усугубило ситуацию. И когда пришла пора удалиться в спальню, ноги подгибались, а в ушах шумело. Супруг остался за праздничным столом, а меня уже поджидала наполненная горячей водой ванна. Против обыкновения, я не стала в ней долго лежать. Наскоро ополоснулась, позволила горничным вытереть меня, обрядить в белоснежную тонкую батистовую ночную рубашку с вышитым по подолу белыми же цветами, расчесать волосы. А потом выставила прислугу из спальни и принялась в волнении нарезать круги по комнате, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью шаги мужа.

Косые полосы света, падавшие в сад из окон столовой, погасли. Значит, свадебное пиршество закончилось. В волнении я сжала ворот рубашки. Впервые в голову закралась чудовищная мысль: а вдруг Родвиг не придет? Отправиться к себе спать как ни в чем не бывало или и вовсе уедет на свидание со своей таинственной возлюбленной? Теперь я уже преисполнилась твердой уверенности в том, что незнакомка из сада – любовница моего мужа. К тому же мотивы женитьбы Родвига все ещё оставались невыясненными. Вполне вероятно, что супруга ему потребовалась просто для видимости, прикрытия. Тогда понятен и выбор провинциальной девицы, не слишком-то любимой родней.

Я уже успела основательно накрутить себя, когда бесшумно растворилась дверь, которую я раньше не замечала – слишком искусно она сливалась со стеной. Как оказалась, эта дверь соединяла мою спальню со спальней моего супруга. Я уловила пробежавший по голым ногам легкий сквозняк и обернулась. Максимиллиан Родвиг стоял в проходе и рассматривал меня. Он тоже успел уже принять ванну – волосы его на концах оставались влажными – и облачиться в халат. Я замерла, не в силах заставить себя сделать хоть шаг ему навстречу или что-то произнести. Как есть невинная дева!

Он подошел ко мне и провел рукой по моему плечу, приспуская рубашку. Я вздрогнула и даже всхлипнула. Да что со мной такое? Я ведь хотела этого мужчину, но вела себя словно испуганная девственница. «Впрочем, – тут же напомнила я себе, – ты и есть девственница. Снова».

Максимиллиан истолковал мое поведение по-своему.

– Не бойтесь, – сухо произнес он. – Я постараюсь сделать все быстро и причинить вам как можно меньше неудобств.

Вот здесь я едва не расхохоталась нервным смехом. Неудобств, надо же! Вообще-то, я рассчитывала на приятные ощущения, а не на минимум этих самых неудобств.

– Я погашу свет, – предложил он. – В темноте вы будете меньше смущаться.

В спальне горел всего один ночник. Под стеклом бились и взмахивали огненными крыльями световые бабочки – очень красиво. И очень романтично. Я быстро схватила тонкий шифоновый розовый шарф (специально приготовила) и набросила его на светильник. Свет стал ещё более приглушенным и слегка розоватым.

– Анита? – неуверенно позвал Родвиг.

Видимо, мое поведение не совпало с его ожиданиями. Но мне уже надоело строить из себя испуганную девственницу. Доказательства моей невинности супруг получит очень скоро, но лежать бревном и думать о подарках я не намерена!

– Мы должны называть друг друга на «вы»? Мои родители обращаются на «ты».

И я похлопала для достоверности ресницами. Не уверена, что Максимиллиан разглядел мой маневр – все-таки в спальне теперь царил полумрак. Весьма интимный, надо сказать, полумрак. А разложенная постель притягивала взгляды.

После короткой заминки мой муж ответил:

– Хорошо, мы тоже можем перейти на «ты».

– А как мне звать тебя?

Кажется, он начал терять терпение, потому что переспросил раздраженно: