И вот теперь мой внешний вид во время церемонии меня совсем не волнует. Страшит неизвестность, манит первая ночь с Максимиллианом (да, я зрелая женщина, осознающая собственную сексуальность, пусть и попавшая в тело невинной девицы), злят непонятные отношения, связывающие моего жениха и увиденную утром незнакомку. А какую мне соорудят прическу – без разницы. Все-таки мою нынешнюю внешность ничем не испортить, даже локонами с косичками.

День перед свадьбой прошел в хлопотах. Гостей предполагалось немного – к уже присутствующим должен был присоединиться только мой отец. Однако же мама настаивала на том, чтобы все приготовления проходили под ее руководством, и развела такую суету, словно ожидалась свадьба века. Она вызвала к себе повара, а когда любезнейшая тетушка Беата попыталась ей помешать, намекая, что все еще является хозяйкой, пусть и временной, апеллировала к мейну Родвигу. Тот махнул рукой и позволил будущей теще распоряжаться в его доме – до церемонии. Беата обиженно поджала губы, но спорить не решилась и молча удалилась, всем своим видом изображая униженную добродетель. Родвиг оставил представление без внимания, чем немало меня порадовал.

Увы, но больше я жениха не видела – до самой свадьбы. За ужином его место во главе стола пустовало. Меня очень интересовало, куда он мог отправиться накануне бракосочетания, но я не знала, кого могу расспросить о его делах. Слуги не стали бы сплетничать со мной, Леон и Торнвальд пропустили намеки мимо ушей, а задавать прямые вопросы друзьям жениха я не отважилась. Во-первых, не факт, что они бы ответили, а во-вторых, я все еще не отказалась от плана производить пока что впечатление особы недалекой. На всякий случай.

Спать меня отправили пораньше.

– Тебе надо выспаться как следует, дорогая, – ласково, но настойчиво говорила мама, подталкивая меня к спальне. – Положись на меня, я все проверю. Твоя свадьба пройдет просто замечательно, обещаю.

«Надеюсь, жених успеет вернуться до церемонии, – угрюмо подумала я. – Не хотелось бы стоять перед алтарем в одиночестве, подобно героине какого-то дурацкого сериала». Надо же, как некстати вспомнилось. Мексиканский сериал, в котором героиню бросил жених, попросту не явившись в церковь, смотрела давным-давно моя родная мама. Мы с подружкой Катериной (все звали ее именно так, а не Катя или Катька), мня себя девицами взрослыми, многоопытными и остроумными, отпускали ехидные замечания по ходу каждой серии, обсуждая героев, их наряды, прически, реплики. Мама терпела минут десять, а после выгоняла нас во двор, что бы не мешали наслаждаться страданиями несчастной героини. На глаза навернулись слезы. Как там мои родители? Но странно – мысль о том, что нам уже не увидеть друг друга, больше не вызывала прежней острой боли. Только легкую грусть. Прошлая жизнь медленно покрывалась дымкой забвения. Я уже принадлежала новому миру, и старый отпускал меня.

* * *

Несмотря на то, что в постель я улеглась рано, выспаться мне все равно не удалось. Почти всю ночь я ворочалась с боку на бок, вставала, подходила к окну, вглядывалась в темноту. Что я надеялась увидеть – сама не знала. Вздыхала, рассматривала яркие незнакомые созвездия, брела к кровати, отпивала воду из стакана на столике и забиралась под одеяло, чтобы вновь начать вертеться, устраиваясь поудобнее.

Задремала я уже тогда, когда за окном посерело. А разбудили меня пусть и не с рассветом, но все же непривычно рано. Служанка – она представилась в день моего приезда как Лита – притащила поднос с завтраком.

– Что будете пить, мейни?

– Валерьянку, – не подумав, брякнула я.

– Простите, мейни?

– Сок.

– Виноградный, апельсиновый или яблочный?

Вот это, я понимаю, сервис. Не то, что в родительском доме Аниты – чего дадут, тем и давись. Велели есть отварную курятину – изволь не спорить. На небольших тарелочках под салфетками я обнаружила разнообразные закуски, от крохотных пирожков до фаршированных крабов. Протянула руку за вилкой и ощутила дурноту. Та-ак, вот уж не думала, что я из тех нервных девиц, которым перед свадьбой от волнения кусок в горло не лезет. И перед экзаменами, и перед собеседованием при устройстве на работу, и перед важными переговорами я с аппетитом уплетала завтрак. Далеко не такой изысканный, надо признаться: всего-то бутерброды и кофе. А теперь мне с трудом удалось в себя влить полстакана виноградного сока и съесть персик.

– Ты уже поела, дорогая?

Мама ворвалась в спальню столь стремительно и выглядела столь деловито, что я не выдержала и хихикнула. За ней в дверь просочилась бледная взволнованная Магдален.

– Ты не боишься, Ани? – выдохнула она едва слышно.

– Что за ерунда? – возмутилась мама. – Свадьба – это не самое страшное событие в жизни женщины, уж поверь мне!

На щеках кузины вспыхнули алые пятна.

– Мейни Лизбет… я… ну…

Она перевела взгляд на Литу, замялась и замолкла. Горничная безмятежно убирала со стола.

– Ани! – воскликнула мама, заметив нетронутый завтрак. – Ты что же, ничего не ела?

– Мне не хочется, – промямлила я. – Нет аппетита.

– Неудивительно, – задумчиво протянула мама. – Помнится, я тоже в день свадьбы и крошки проглотить не могла. Но лучше бы тебе съесть хотя бы пирожок, Ани. Вот этот. С чем он?

– С яблоками, мейни, – ответила Литу и подвинула ко мне поближе тарелочку с небольшими круглыми пирожками. – Сладкий.

– Ну же, – поторопила меня мама.

Я осторожно откусила воздушное нежное тесто с кисло-сладкой начинкой и медленно прожевала. Потом еще раз. И еще.