«Сола-Буска» – это самая ранняя известная полная колода Таро, которая до недавнего времени принадлежала семейству Сола-Буска. В 2009 году итальянское Министерство наследия и культуры выкупило ее у наследников семейства и передало галерее «Пинакотека Брера», где она доступна для ознакомления и изучения. В конце 2012 года авторы настоящей книги посетили выставку, на которой была представлена эта колода. Мы как бы шли по следам Уэйта и Памелы, которые столетием ранее, в 1907 году, вероятно, посетили выставку фотографий этих самых карт в Британском музее. Черно-белые фотографии всей колоды были выставлены рядом с двадцатью тремя оригинальными гравюрами, приобретенными музеем еще в 1845 году.

Сходство некоторых рисунков из колоды «Сола-Буска» с Таро в исполнении Памелы было впервые отмечено Гертрудой Моукли и задокументировано Стюартом Капланом в третьем томе его «Энциклопедии Таро» (1990).

Согласно последним исследованиям, оригинальные карты были нарисованы в 1491 году в Венеции Никола ди Маэстро Антонио д’Анконой. Таким образом, душа, вдохновившая колоду Уэйта и Смит, и некоторые элементы дизайна – родом из Венеции. Это особенно заметно в некоторых картах (см. ниже), а также в алхимическом символизме.

Уэйт должен был очень хорошо разбираться в алхимическом символизме карт, однако Памела имела об этом лишь самое общее представление (см. 7 Чаш).

То, что Памела изобразила рядом с Королевой Жезлов кота Снаффлза (как мы увидим позже), задает важное направление для поиска источников вдохновения других рисунков колоды. Этот символ – черный кот – был впервые изображен Памелой и безоговорочно воспроизводился в большинстве колод-клонов. Секрет символа прост: при рисовании Королевы Жезлов моделями Памеле послужили Эди Крэг, кресло в Смоллхит-Плейс, подсолнух с огорода, шест из решетки для вьющихся растений, которую они строили, и Снаффлз.

Скорее всего, ее единственным эзотерическим источником в то время была «Книга Т» либо части этого манускрипта «Золотой Зари», данные или рассказанные ей Уэйтом. Королева Жезлов описывается там следующим образом:

Королева Престолов Пламени. Королева в короне с длинными рыжевато-золотыми волосами восседает на троне, под которым горит устойчивое пламя. На ней корсет и высокие ботинки из чешуи. Ее руки почти полностью обнажены. На груди и ботинках – крылатые головы леопарда. Таким же символом увенчана ее корона. Рядом с ней лежит леопард, на которого она положила руки. Она держит очень длинный жезл с тяжелым коническим набалдашником. Лицо красивое и решительное.

На версии этой карты, которая, вероятно, была нарисована Мойной Мазерс, мы видим, что у ног Королевы Жезлов действительно находится леопард, но она не касается его руками. Вероятно, дело в том, что текст был написан не художником (скорее всего, Макгрегором Мазерсом), и при попытке изобразить сидячую фигуру с длинным жезлом в руке, которая бы одновременно положила обе руки на лежащее рядом животное, возникает композиционная проблема. Кошачья морда украшает ее «грудь и ботинки» и корону.

Памела взяла это (или похожее) описание и изобразила в качестве Королевы Жезлов Эди Крэг, а леопарда – который, вероятно, не вписывался в ее колоду – заменил Снаффлз. Подобное искажение и изменение оригинальных соответствий «Золотой Зари» можно наблюдать во всей колоде. Например, вместо четырех животных, которые должны выползать из Чаш на картах двора (черепаха, змея, рак и краб), она изобразила лишь рыбу у Пажа Чаш.

Когда кот из мешка, так сказать, оказался на рисунке, он стал чуть ли не священным символом колоды. Разные авторы интерпретировали его в ретроспективе; например, Иден Грей рассматривала кота как «зловещий аспект Венеры» – это сопоставление не объяснялось, однако его повторяли многие другие. Кота также отождествляли с предрассудками, внутренней природой самой Королевы, проводником, хранителем, символом оккультизма и многим другим. В «Феминистском Таро» кошка вписывается в отождествление Королевы с «Охотницей Дианой, защитницей ее сестер, мстящей их врагам».

Это не значит, что символ кота нельзя интерпретировать при чтении карт в том или ином контексте или что он не должен появляться на будущих колодах, подражающих Таро Уэйта – Смит! Мы всего лишь пытаемся проследить происхождение и эволюцию символа в развивающейся традиции. Мы уверены, что память о Снаффлзе будет жить вечно. И думаем, он был бы очень польщен тем, что заменил леопарда.

Теперь же мы рассмотрим несколько карт из современной колоды, удивительно живого и уникального Таро «Цыганский Дворец», чтобы увидеть, как работа Памелы вдохновила многие современные колоды и стала для них своего рода отправной точкой. Такой анализ можно применить ко многим из тысяч современных колод.

Таро «Цыганский Дворец» опубликовала в 2013 году венгерская художница Нора Хуска. Хотя колода обращается к традиционным корням, нам бы хотелось выбрать несколько карт, чтобы продемонстрировать наследие дизайна и искусства Памелы. Этот процесс можно повторить для любой колоды, вышедшей после 1909 года, показав влияние (или его отсутствие) дизайна Памелы и намерений Уэйта на Таро последовавшего столетия.

Маг, например, зеркально отражает позу Мага Памелы. Одна его рука поднята вверх, а другая опущена вниз, разделяя таким образом карту по диагонали. Нора говорит об этом образе: «Его особая сила основана на соединении мимолетной земли и вечного неба».