На заседании, проходившем вечером 21 июня 1919 г., по предложению Н.Н. Козьмина комиссия постановила созвать Сибирское совещание в составе 11 представителей городских самоуправлений, 11 представителей от земских самоуправлений, 2 представителей от вузов Сибири, 5 представителей от казачьих войск, 5 представителей от сибирских инородцев (по одному от томских татар и алтайцев, якутов, бурят и двух от киргизов). 9 августа 1919 г. на совещание были приглашены представители казахских и дальневосточных националистов, выразивших желание в качестве отдельных автономных единиц войти в состав России и, соответственно, не согласившихся на общесибирскую интеграцию 104 .

Игнорируя их мнения, Козьмин 23 августа 1919 г. сделал доклад об автономии Сибири, где утверждал: «Территория будущей автономной Сибири должна охватить территорию Сибири от Урала до Охотского моря. Дальний Восток, как слабозаселенная область, не может претендовать на самостоятельность. Киргизы находятся в таких хозяйственных и географических условиях, что вынуждены будут силою вещей присоединиться к Сибири, к чему их властно толкают их экономические интересы. На самостоятельное существование киргизы не способны, но можно думать, что присоединение их к Сибири должно состояться на особых условиях».

Попытка сибирских националистов дать старт процессу государственной суверенизации Сибири, используя работу комиссии по подготовке выборов в Национальное собрание, добиться образования сибирской автономии с широкими политическими полномочиями в условиях колчаковского политического режима потерпела полный провал. Это объясняется рядом причин.

Во-первых, большинство работавших во властных структурах представителей интеллигенции разделяло ценности русского национализма, лежавшие в основе идеологии колчаковского режима, и выступало против притязаний малочисленной группы сибирских националистов, пытавшихся легальным путем в условиях чуждой для них идеологии интерпретировать и отстаивать сибирские интересы.

Во-вторых, распространению идеологии сибирской интеграции препятствовали национализм отдельных коренных сибирских народов и региональные устремления интеллигенции Дальнего Востока, считавшей свой край самостоятельным от Сибири регионом.

В-третьих, в условиях военной диктатуры и политической цензуры сторонники сибирского областничества не могли свободно пропагандировать в печати свои идеи. Областнический журнал «Сибирские записки» отказался обсуждать проект Козьмина «Схема организации Сибирского автономного областного устройства», так как журнал был отдан военной цензуре 105 .

В-четвертых, в условиях колчаковской политической системы областники не были едины и между некоторыми из них из-за расхождения в политических взглядах шла острая борьба, вылившаяся на страницы периодической печати.

Журнал «Сибирские записки» опубликовал острую статью, направленную на дискредитацию репутации видного областника И.И. Серебренникова, работавшего в структурах Временного Сибирского правительства и принявшего активное участие в работе колчаковских властей. В адрес Серебренникова выдвигались следующие обвинения: «Областник, организатор в Иркутске группы областников-автономистов, участник областного съезда в Томске, избранный Сибирской областной думой на пост министра Временного Сибирского правительства, он, явившись в Омск не только, как этого было возможно ожидать, не вошел в группу министров-областников, но вступил в дружбу с Михайловым, сюда же повлек за собой Вологодского и Совет министров, таким образом, раскололся на две противоположные группы.

Плывя по течению и приспосабливаясь к требованиям торгово-промышленного класса и части военной аристократии, Серебренников пошел далее. Начался беззастенчивый поход против Сибирского правительства и той части Совета министров, которая оставалась верна прежним принципам». По мнению автора статьи В.М. Крутовского, «Серебренников не только приспособлялся – он сознательно изменял. Он изменил доверию Сибирской областной думы, его избравшей, он изменил своим союзникам областникам, он изменил вообще идее сибирского областничества, под покровом которой прошел в министры» 106 .

В ответ на статью в «Сибирских записках» Серебренников 8 апреля 1919 г. опубликовал «Открытое письмо В.М. Крутовскому» в иркутской газете «Свободный край». Обращаясь к Крутовскому, Серебренников писал: «Статья вашего сотрудника называет меня областником, изменившим своим убеждениям и предавшим идею сибирской автономии. Это клевета. Я как был, так и остаюсь областником.

Но есть «областники» и областники. Для первых воссоединение великой России является лишь пустой парадной фразой, не влекшей за собой никаких обязательств, и эти областники готовы провозгласить: «Пусть погибнет великая Россия, лишь бы здравствовала автономная Сибирь!». Другие же областники, могущие уяснить себе смысл свершающихся исторических событий, хорошо понимают, что без великой России не может быть и автономной Сибири, и они следуют тому лозунгу, который был начертан в свое время на стенах Сибирской областной думы и который гласит: «Через автономную Сибирь – к возрождению нераздельной России!» Вы, г. Крутовский, принадлежите к числу первых, я – ко вторым». В заключение, обращаясь к Крутовскому, Серебренников писал: «Вы, в стремлении опорочить своего политического противника, замарали лишь самого себя, допустив самые беззастенчивые и низкие приемы политики. Вы лжец и клеветник!» 107 .

Приведенная полемика известных областников свидетельствует об окончательной дезинтеграции идеологии сибирского национализма в условиях колчаковской политической системы. Она уже не только не могла объединить разнородные в идеологическом отношении политические силы – политические партии и движения, она уже не объединяла даже сибирских областников, вступивших между собой в политическую борьбу и сводивших друг с другом счеты.

В 1919 г. в Иркутске зародилось новое течение в областничестве – «новообластники». В рукописи неизвестного автора о «новообластниках» Восточной Сибири говорилось, что еще «после убийства Новоселова и ликвидации областнических министров в лице Патушинского и отчасти Шатилова (с Головачевым, конечно, никто всерьез не считался) среди областников началось расслоение. Летом 1919 г. в Иркутске образовалась группа молодых областников, главным образом магистров и профессоров обоих университетов, социалистически мыслящих, которая признала полный крах старой областнической теории и идеологии» 108 .