– Среди крыс лучше? Ставлю золотой, что, стоит задуть свечу, они тут же повылезают из всех нор.

– Да отпусти же меня!

Арлина со всей силы ударила по рукам Мартана и оттолкнула его от себя.

– А ты смелая, – хмыкнул принц, – и упёртая. Люблю таких. Таких ломать – одно удовольствие. И плачу таким обычно больше, чем остальным бабам.

Прекрасный образ молодого принца рушился на глазах. Ночь таяла – наступало утро, серое и хмурое, без радости и солнечного тепла, холодное и пробирающее до дрожи.

– Ты хоть любил меня? Хоть один день? – пустота и грусть в голосе, и осознание собственной беспомощности.

– Конечно. – Мартан провёл рукой по волосам девушки, распутывая пряди. – Особенно сильно в тот день, когда твой папаша объявил размер приданого. А тебе не надо меня бояться. Просто делай всё, что я хочу, и иногда добавляй фантазию. Когда доволен я – довольна будешь и ты. А если наоборот…

Принц с такой силой потянул за каштановую прядь, что Арлина вскрикнула.

– Будешь паинькой, я не только буду нежен, но и отблагодарю. Вот этим, например.

Уголки губ скривились в издевательской улыбке, ладонь раскрылась, и перед Арлиной сверкнул кровью знакомый рубин.

– Узнала? – глумился принц. – Могу подарить… на память. И даже не благодари.

Это было последней каплей. Плевок растёкся по небритой щеке Мартана прозрачной кляксой; кулаки ударили ему прямо в грудь, из-за чего широкая ладонь дрогнула, перстень спрыгнул с неё на пол, шустро покатился в угол и, нырнув в одну из многочисленных дыр, зазвенел по камню, падая и теряясь где-то между стен непонятно какого этажа.

Лицо Мартана зашлось гневом.

– Сучка! – выкрикнул он. – Ты за это ответишь! Я заставлю тебя за него заплатить!

И со всего размаха ударил Арлину по лицу. И тут же навалился на неё всем телом, и повалил на пол. Путаясь в складках платья, нащупал крючки на спине и начал расстёгивать один за другим.

– Не смей, – еле дышала девушка.

– Заткнись, – хрипел Мартан.

– Ненавижу, – из последних сил выдавила Арлина, пытаясь сбросить с себя принца.

Но тот лишь задыхался от злости и боролся с юбками платья, бесцеремонно их задирая.

– Ты же знаешь, что я тебя хочу… Давно хочу, а ты всё упрямишься. Ни одна девка, тем более безродная, никогда ещё мне не отказывала.

– Скотина.

Арлина попыталась пнуть Мартана ногой, но куда там… Чем больше сопротивлений, тем сильнее распалялась охотничья страсть бывшего жениха.

– Не надо, прошу, – на последнем вдохе прошептала измождённая девушка, чувствуя, как поддался последний крючок на спине, и воздушная ткань поползла с плеч.

– Тоже мне, наивная невинность, – проскрипел зубами Мартан. – Переспала с первым встречным, так дай и мне попировать. Тем более, что я имел на тебя куда больше прав. Не правда ли, невестушка?

– Вот именно, что имел, – прошипела Арлина. – Ты мне противен, Мартан. Слышишь? Противен!

Арлина кричала во весь голос. Так неистово, что стены подхватывали каждое слово, и эхо повторяло их вновь и вновь, будто с первого раза не разобрало. Хотя откуда в тесной, заставленной и заваленной книгами и разным пыльным хламом, комнатёнке может быть такое сильное эхо? Не тронный зал и не мраморный холл же. А простая каморка, в которой три человека с трудом разойдутся.

– Не ори.

Мартан приложил руку ко рту девушки, но та изловчилась и укусила принца за палец.

– Мерзкая шлюшка.

Новый удар по лицу наотмашь, и Арлина забилась в угол, а Мартан, кривясь от боли, тряхнул ладонью пару раз.

– И всё равно, – процедила девушка, – ты мне противен! Делай со мной, что хочешь. Можешь взять моё тело, но сердце всегда будет с ним! С тем, кого я люблю!

– С тем, кого я скинул на камни? – Мартан облизнул сухие губы. – С трупом? – насмехался он.

Арлина вскинула голову и твёрдо произнесла:

– Я люблю его. Всей душой. Всем сердцем. Люблю!

И снова эхо разнесло сказанное по углам и стократно повторило. Так громко, что у Мартана зазвенело в ушах и виски сдавило, будто вот-вот вены лопнут и голова взорвётся. Не выдержав, он сорвался с места и бросился на замученную жертву, словно шакал на раненую лань, и впился в её губы, с трудом разнимая их сильным языком.

А эхо продолжало издеваться и заводило Мартана всё больше и больше. Ярость закипала в нём, как закипало и прозрачное зелье в маленькой склянке; а тело принца дрожало от ненависти, как дрожало и всё на столе, окружавшее невзрачную бутылочку, словно там случилось маленькое землетрясение, оставшееся, к его собственному сожалению, никем не замеченным. А потом всё резко стихло, и Мартан, оторвавшись от губ Арлины, провёл пальцами по её груди, довольно причмокнул и сказал: