Шрифт:
– Но ведь, продав этих двоих в рабство, – снова голос Риды, – ты всё равно идёшь против репутации, так какая…
– О них знать не знают. Они никто, и мы можем делать с ними всё, что угодно, кроме выдачи страже.
Талла почти физически чувствовала, какие усилия прилагает Сул, чтобы продолжать отвечать спокойно. Чтобы вообще продолжать отвечать, а не полыхнуть гневом. Рида, казалось, напрочь лишена подобного чутья. Она снова открыла рот, и хлёсткая звучная пощёчина оборвала её на полуслове. Вот и всё, наглый балованный кот, которого женщина напоминала Талле, забыл своё место и получил мокрым полотенцем под зад. Здесь всё ровно так, как и везде, зря она на крохотную долю усомнилась.
– Ну что, есть другие предложения?
Кое-кто искоса глянул на Таллу незнакомым, но красноречиво неприятным взглядом, однако озвучить вслух свои извращённые желания побоялись. Она взмолилась, чтобы никто не узнал о её обманчивой внешности.
– Тогда решено, – после общего молчания объявил Сул. – Отправим их на рынок Крысятника, чтобы не попались страже.
Их со Слепырём снова схватили под руки и волоком вернули в комнату. Видимо, у этих людей были одни и те же апартаменты что для гостей, что для пленников.
“Рынок Крысятника”... Считалось, что в Соланире нет рабства, а что являлось им не по названию, но по сути, именовали “отдать в услужение”. То же бесправное существование, но хоть с какой-то защитой от издевательства и убийств. В Крысятнике продавали рабов. Тех, о ком никогда не спросят. Тех, с кем можно делать всё, что придёт в голову. И уж конечно, людей там покупали не честные и благородные господа.
– Мы не должны им позволить! – вспыхнула Талла, как только шаги в коридоре стихли.
– И как же ты собираешься не позволить?
– Им нужны деньги с нашей продажи? Мы могли бы попробовать откупиться, – она понизила голос. – У меня есть кое-что.
Повязка скрывала не единственный секрет – под слоями ткани к телу были аккуратно примотаны мешочки с украшениями.
– Чтобы это твоё кое-что просто забрали?
– подал голос Слепырь. – Какая-то ты слишком наивная для человека, задумавшего выкрасть бога и изменить мир. Знаешь, девочка Талла, чему я научился за время в клетке? Терпению. Терпи, выжидай. Прямо сейчас ты ничего не сделаешь.
– Терпи и выжидай чего?
Мама… Где ты? Почему не пришла? Талла постаралась переплавить всю свою горечь в злость и метнуть её в Слепыря:
– Думаешь, появится ещё одна дурочка, которая нас спасёт?
Тот лишь усмехнулся из-под низко опущенного капюшона.
– А я говорил тебе – это плохой путь.
Глава 5
Талла проснулась на вонючем полу, едва укрытом сеном, и с ошейником на шее. Как засыпала, она совсем не помнила. Последнее, что память сохранила в деталях, был скудный ужин, который им со Слепырём выдали. Плохо проваренная зернистая каша со странным привкусом и слабый чай. Одно воспоминание толкнуло другое – им надели ошейники с цепями, повели через подвал и тесный, пахнущий землёй коридор. Здесь мысли начинали путаться, будто она двигалась сквозь муторный сон. Ночь над глухими дворами и тесными подворотнями, проходы через грязные дома с залитыми помоями порогами.
Они уже в Крысятнике? Судя по всему – да. Голова по-прежнему ощущалась, как что-то тяжёлое и чужое. Управление мыслями требовало слишком много усилий. Ещё и ошейник неприятно давил на горло, вызывая подкатывающую тошноту.
– С нами что-то сделали? – спросила Талла, сама ещё не понимая – кого.
В полумраке что-то шевельнулось и едва слышный голос Слепыря отозвался:
– Тише... Не с нами – с тобой. Я заметил и сделал вид, что тоже не слишком хорошо соображаю.
Ещё не понимая почему, она тоже заговорила шёпотом:
– Это, наверное, каша?
– Может и так. Ты пыталась внушить им, что твой отец – Великий, – он усмехнулся. Ошейник вдруг показался ледяным, заставляющим замёрзнуть и кровь, и воздух, заползающий в грудь. – Они смеялись.
Ещё бы… Талла не стала говорить, что не соврала.
– Зачем они так поступили? Мало одних цепей?
– Скорее всего не хотели, чтобы мы закричали по пути сюда или ещё как-то привлекли к себе внимание.
– И где мы?
– Они привели нас в сарай и приковали к стене, – ответил Слепырь, и после его слов негромко лязгнула цепь, будто её натянули и подёргали. – Это странный район. Очень грязный, тёмный, с домами, похожими на норы.
– Крысятник. Я долго спала?
– Достаточно. Они говорили между собой, что вернутся утром, когда откроется рынок. Думаю, уже скоро.
– Почему же ты не сбежал? – Талла хотела бы сейчас посмотреть в полуслепое лицо, понять, что оно выражает. И вдруг побоялась, что ничего, побоялась ответа, который могла бы получить. – Не важно. Я рада, что ты не оставил меня тут одну, спасибо.
Быть может, он снова увидел свой “плохой путь”. Наверное, не всегда стоит знать причину чьих-то добрых поступков.