Талла слушала и даже сама поверила. Как же всё оказалось просто… И как же глупо собиралась поступить она сама! Бежать? Да ведь не в городскую казну вломились. И уж конечно им не дали бы уйти просто так, попытайся Талла скрыться со Слепырём. Если бы ещё к тому же выяснилось, что она вовсе не мальчик… Не думать, не думать об этом! Не сейчас! Всё же обошлось, правда?

Талла успела выдохнуть колкий неуютный воздух, давивший изнутри, когда стражник, вместо того, чтобы отпустить их с миром, шагнул ближе и недвусмысленно сжал древко пики.

– Всё ты, конечно, ладно излагаешь, старик, только просто так-то я вас отпустить не могу. Вы, как-никак, ночью пробрались через закрытые ворота, вторглись на территорию под моей охраной. Какой же я буду после этого стражник, если начну всех злоумышленников безнаказанно отпускать?

Да как же… Как же так? Когда они почти выиграли, у них всё заберут назад? Может, ещё не поздно бежать? Стражник хромает, вряд ли он бегает так же резво, как умеет она. А если позовёт подмогу, Талла будет уже далеко, и пусть себе ищут одного из тысячи уличных мальчишек.

Нет, нет, она прикрыла глаза. Прекрати! Подумай, просто подумай!

Вопрос, а не утверждение. Выжидающий взгляд, а не решительное действие. Разве так себя ведёт человек, который собирается немедленно арестовать преступников? Нет, так поступает тот, кто чего-то ждёт. А чего может ждать от них скучающий стражник, которого сослали сюда за полную бесполезность в ответственных делах?

Только вот Слепырь никак не мог дать ему желаемого. Зато могла Талла. Она стянула с мизинца тонкое серебряное колечко. То была единственная ценность, которую по слабодушию не смогла снять и спрятать, самая простенькая, самая незаметная и такая любимая... Но сейчас было не жалко. Талла незаметно вложила колечко в ладонь бога. Тот быстро, но тщательно ощупал то, что попало ему в руки – привычка слепого – и неохотно протянул стражнику.

– Так будет честно, пожалуй… – вздохнул он. – Это его мамки кольцо, только оно и осталось от бедняжки. Да вы не стесняйтесь, берите. Пусть знает, до чего его дурь довела.

Стражник не стал ломаться даже для виду, сгрёб кольцо и пихнул в карман стёганой куртки. Наверняка сбагрит его за пару кружек пива, не оценив ни чистоту серебра, ни тонкий искусный узор, сделанный рукой лучшего дворцового ювелира. Талла проводила колечко тоскливым взглядом и закусила губу. Хорошо хоть ложь Слепыря позволила сделать это, не таясь. Какая прелестная была вещь! Сколько же ещё ей придётся отдать?..

– Ладно, идите уже, мне обход надо завершать, – стражник махнул им рукой, отпуская. Уходя, он насмешливо пробормотал себе под нос: – А то мы всё гадали, почему от этих богов так дерьмищем по утрам воняет. Надо же чего удумали…

Слепырь снова перевалил на неё часть своего веса, и они направились к воротам. Закрытым. И замок на них не казался таким же простецким, как на дверце клетки. Одна-то она без труда просочилась между прутьев, но Слепырь, даже отощавший до кости, уж точно там не пролезет. Идею обратиться за помощью к стражнику Талла не рассматривала – глупо надеяться, что и второй раз им повезёт.

И когда она, растерянная, стояла перед запертыми створками ворот, Слепырь вдруг легко коснулся пальцами замка, и внутри что-то обнадёживающе щёлкнуло. Талла с удивлением посмотрела на укутанную в плащ фигуру. Такую хилую и будто бы беспомощную. Она совсем забыла, что рядом с ней бог. Бог дорог и путей.

Талла первый раз оказалась в ночном Соланире. Вернее, второй, если считать сегодняшнюю же ночь и побег из дома, но она так отчаянно трусила, что не замечала ничего вокруг. Сейчас сердце тоже неистово билось о грудь, часто-часто вздымая рубаху под курткой, и всё же самое сложное было позади. Ей удалось украсть глаз и удалось украсть бога.

Пыльно-жёлтые стены приземистых домов казались золотыми в свете фонарей, улочки, днём запруженные людьми и повозками, приглашали к неспешной прогулке. И воздух! Воздух без привычной вони ослиного пота, неистребимой примеси песка, забивавшего нос и рот. Талла с наслаждением вздохнула, будто не Слепырь, а она провела века за решёткой в затхлом павильоне.

Раньше она не обращала внимания, что на каждом углу развевались флаги с символом Великого – сжатый кулак на фоне алого солнца. Теперь же отец будто бы укоризненно глядел на неё со всех сторон.

Она провела бога под низкой каменной аркой и вдалеке увидела огни дворца, его могучий купол, поддерживающий само небо. Дом. Как странно, должно быть, называть подобное место домом. К счастью, ей больше и не придётся.

Случайные встречные едва ли обращали внимание на двух таких же случайных путников. Все эти встречные были, конечно, мужчинами. Талла даже на секунду горделиво подумала, не единственная ли она женщина, которая видит ночной город. Вряд ли, конечно. И уж точно она не первая, ведь Соланиру тысячи лет, он видел времена, когда всё было иначе. Когда женщинам не приходилось смотреть на мир сквозь густую вуаль! Как же хорошо свободно дышать, видеть камни и лица, барельефы и ползущие по стенам цветы – просто так, а не через вечную дымку ткани. Даже простому нищему мальчишке, которым нарядилась Талла, эта восхитительная роскошь была дозволена. Но не женщинам. Даже не дочери самого Великого.