Она перестала видеть комнату, лицо Марбл расплывалось. Расплывался весь мир. Нет, нет, нет, такого быть не может. Талла услышала собственный надсадный вой – будто из-под толщи земли. Она, кажется, падала, руки подхватили, крепко-крепко обняли, не давая Талле растерять всю себя. Её куда-то вели. Усадили? Мягко... Кровать?

– Мама, мама, мама….

Одеяло, горячий пар обжёг лицо, а чай – губы. Глотать невозможно, горло сдавило так, что через него не пробиться и струйке. Голос, ласковый – не мамин – что-то говорил. Что-то, чего Талла не слышала.

Она вообще не слышала ничего кроме боли. Колотящейся в груди, рвущей, режущей. Будто та пыталась выбраться наружу прямо сквозь тело.

Одеяло легло на плечи, побуждая лечь. Лечь, закрыть глаза, которые всё равно ничего не видят. Слишком много всего, слишком много… Для неё одной. Теперь – совсем одной.

Мама, мама… Как же так…

Сон – тревожный, полный слёз. Ночь, утро, ночь. Окно, глядящее на чужой город, завтрак – нет. Обед – нет… Есть не хотелось совсем, будто боль наполнила желудок, всё тело так, что больше в него ничего не вместить. Только немного воды, чай. Ещё одно утро. Талла слишком устала, чтобы снова чувствовать боль. Она была всё ещё там, внутри, но будто затаилась, ждала, когда появятся силы, чтобы снова отнять их все до капли.

Марбл, чай, посыпанные маком булочки на странной коричневой тарелке, солнечный свет за окном. Талла посмотрела на себя в зеркало и с трудом узнала. Маме бы не понравилось, до чего она себя довела.

– Прости, милая, – тихо произнесла Марбл. – Не лучшее я выбрала время, чтобы рассказать, да?

– Не может быть хорошего времени – голос тоже какой-то незнакомый, осипший от рыданий. – Спасибо, я должна была узнать. И… Если она… – слёзы… Откуда, откуда они всё ещё берутся? – Тогда ты права. Я не могу. Просто не могу взять и отказаться. Даже если всё зря. Она… Она не должна оказаться зря.

Марбл накрыла её руку своей. Одобряла? Вернувшая цель придавала сил. Талла уцепилась за неё, чтобы окончательно не утонуть в накрывающем с головой горе. Марбл подхватила, уводя подальше от опасного края:

– Что, помиришься со своим туголобым дружком?

– Не знаю, – отозвалась Талла. – Без него никак, но… Я боюсь, ему важен только глаз. Вдруг его слова, когда мы говорим о наших настоящих целях, ничего не значат? А другие как раз и имеют значение – о том, как он ненавидит людей за то, что с ним сделали, как хочет заполучить свой глаз и свободу. Вдруг он обретёт их и уйдёт, а я останусь ни с чем?

– А если забрать глаз и не отдавать ему? Хотя бы пока не убедишься, что он не собирается обмануть тебя.

– Не знаю, – вздохнула Талла, сделала глоток чая. В этот раз он был необычный, терпкий, и от него хотелось дышать глубже, вскочить, срочно сделать тысячу дел. – Я не уверена, что имею право так поступить. Это ведь действительно его глаз. Да и разве я смогу достать его сама, без силы бога?

– А если я помогу? – неожиданно предложила Марбл.

– Ты? Но… Это ведь ужасно опасно, зачем тебе? Нет, Марбл, так нельзя. Я и без того, кажется, сделала слишком много глупостей, чтобы согласиться ещё на одну. Нет. Если и с тобой что-то случится из-за меня…

Горло снова сдавило, сделать даже обычный вдох – пытка. Талла прикрыла глаза.

– Недооцениваешь ты меня, – ответила Марбл, – ну ладно. Просто не спеши, хорошо? Ты ведь не зря беспокоишься, я бы тоже на твоём месте задумалась, стоит ли сразу отдавать богу то, что ему нужно. Это ведь его вещь силы, так? О, если жалкий волосок способен на многое, то уж глаз…

– О чём ты?

– Ай, не бери в голову. Ты просто имей в виду, что я ничего просто так не предлагаю и всякое там “из вежливости” со мной тоже не работает. Да и, в конце концов, никто из вежливости не предложит тебе забраться во дворец Великого, правда?

– Да, только… Мы с Итером уже выбрали время, когда всё произойдёт, оно слишком удачное, чтобы не воспользоваться. Дэй с сопровождением уезжает в Соланир, часть стражи покинет дворец. Быть может, даже сам Великий…

Дэй… как она могла забыть? Они ведь договорились о встрече… Уже завтра? Завтра надо что-то ответить ему. Не “что-то”, а “нет”. Зачем только заставила его мучиться неизвестностью так долго? Наверное, Дэй тоже скажет, что думал о ней лучше...

– Значит, мы отправимся за глазом немного раньше. Суета подготовки тоже отлично подходит.

Планы – они отвлекали. Лучше думать о них, чем… Думать о том, что должно быть сделано, направить мысли, силы – туда. И всё же...

– Я всё равно не понимаю, зачем тебе это… – проронила Талла, опустив глаза.

Наверняка звучало ужасно неблагодарно. Но ведь дело не только в недоверии! Даже совсем не в нём. Особенно, после того, как Марбл рассказала про свою раннюю смерть. Ей надо не головой в петлю лезть, а держаться подальше от таких дел.

– Прости, если тебя обижают мои вопросы, – теперь уже Талла извинительно трогала руку Марбл, – но ты ведь правда не из тех, кто больше всего заинтересован в моей цели. Ещё и предсказание это...