– Приятной вам беседы и всего доброго, – не своим голосом попрощалась она.

Асир буравил её взглядом, в котором она без труда читала “я снова найду тебя”. Ну и пусть, пусть. Это будет когда-нибудь потом или вообще никогда… А сейчас она свободна. Свободна!

Талла старалась сохранить приличествующий леди темп ходьбы ровно столько, сколько потребовалось, чтобы свернуть на первой же садовой дорожке. Потом побежала. Подхватив платье, вновь сбивая туфли – а ведь уже вторые! Плевать!

– Дэй! – крикнула она, не добежав до беседки.

Нет, нет, надо взять себя в руки… Если он увидит её такой – ни за что не отступится, пока не выпытает всё. Талла спешно поправила причёску, трижды вдохнула и выдохнула. Как раз вовремя, чтобы предстать перед Дэем почти не запыхавшейся.

– Вот и ты! – он улыбался, будто уже услышал согласие на своё предложение. Проклятие, она ведь так и не успела ничего придумать! – Я уже решил, что ты от меня сбежала.

Ей хватило выдержки, чтобы улыбнуться в ответ, выпустить на волю лёгкую усмешку.

– Нет, конечно нет. Но мне нужно уйти. Прямо сейчас.

Надолго ли смогут Дуттаны отвлечь Асира? Наверняка глава семейства решил пристроить дочь к знатному человеку из Соланира… Обычно тут не обходится парой слов, но всё равно времени в обрез.

– Но ты не ответила мне, Талла…

– Прошу, это очень-очень важно. Я не могу здесь оставаться!

– А я не могу… Ладно, прости, я понял. Если действительно нужно, я провожу тебя, – Дэй и правда повёл её по саду очень быстро.

– Нет, – остановила она его, – только не туда. Не через дворец, есть другой выход?

– Да что случилось?

– Потом объясню, честно. Так есть другой путь?

– Есть, конечно, но…

Он провёл её через небольшую калитку, явно не предназначенную для гостей. Двор, где стирала прислуга, ещё одна калитка. Всю дорогу Талла не могла отвязаться от мысли, что Асир предпочёл отпустить её, чем исполнить угрозу – выдать, кто она такая. Почему? Та же причина, по которой в Соланире искали всего лишь мальчишку? Наконец они с Дэем вышли из ворот.

– Я отвезу тебя домой, – сообщил он таким тоном, что Талла не стала даже спорить.

Да ей и не хотелось. Пока бы она сама нашла экипаж…

– Только прошу, не говори никому, куда мы направились!

Он кивнул, подсадил её, сам быстро забрался внутрь экипажа и захлопнул дверцу. Осторожности ради Талла назвала соседнюю улицу, а не ту, где располагалась гостиница.

– Ты с ума меня сведёшь, – Дэй, тяжело дыша, уселся напротив. Его взгляд вытягивал из Таллы объяснение.

Объяснение, которого не было. Она глубоко и медленно вдохнула, будто бы собиралась с духом, а на самом деле давала себе время придумать хоть какую-нибудь глупость. Да – глупость! С кем не случаются нелепости, в которых стыдно признаться?

– Мне так неловко об этом говорить… – начала Талла, опустив голову. – Я так отважно отправилась на прогулку, а сама заплутала, едва только покинула сад. Мне показалось, что мы с тобой вышли из той части галереи, где на самом-то деле были покои Великого… Ох, Дэй, мне правда нужно это рассказывать? Я чувствую себя полной дурой.

– Я никогда не посчитаю тебя дурой, – решив, что ничего серьёзного не случилось, он расслабился и улыбнулся, – но теперь ты меня по-настоящему заинтриговала. Расскажешь?

Талла немного помолчала, чтобы не нарушить собственную игру. Ещё раз вздохнула.

– В этой истории нет ничего интересного. Позор сплошной. Ох, ладно, чем больше я об этом говорю, тем хуже. Если коротко, я уже понимала, что иду куда-то не туда, особенно эти огромные двери со львами…

– Ох нет, Талла, ты… Зашла туда? А стража, там же всегда стража.

– Не знаю! Я не знаю, почему их не было! Главное, что они были – потом. Когда я зашла за двери, и они побежали ко мне, что-то крича. Я так испугалась, Дэй! Я думала, меня сейчас арестуют, и тогда я побежала и…

Он едва не хохотал.

– Талла… Ты моя гостья, достаточно было просто сказать, что заблудилась. А если бы уж совсем отказались верить в чистоту твоих намерений, попросила бы позвать меня. Я бы во всём разобрался. Ладно, теперь-то всё хорошо, не переживай.

Дэй взял её ладони в свои, слегка погладил пальцами кисти и запястья. Его ласка отозвалась приятной щекоткой, но прорастающая изнутри обида вытолкнула уютное ощущение. Он что, правда поверил? Обещав никогда не считать её дурой – поверил? Будто она может быть настолько трусливой, настолько бестолковой?..