Юноша стал плакать горше прежнего. «Ах, бедный я, бедный, – причитал он, – нет у меня ни брата, ни свата, чтобы со мной обед разделить!»

«И это не беда», – сказал ангел. Хлопнул он два раза в ладоши, появились на пороге люди. Они стали подходить к юноше, обнимать, целовать и за стол садиться. «Вот добрая твоя семья», – сказал ангел. Смотрит, а юноша рыдает, аж заходится. «Ах, когда я сам был бы достоин этих яств и этих людей! Поломанная моя жизнь!»

Ангел нахмурился. «Жизнь твоя – зреющий цветок, – сказал он. – И никто не ломал его, смотри!» – он трижды хлопнул, и юноша увидел, как его жизнь распускается цветком в саду Господнем.

«Может, и так, – молвил плачущий юноша, – но не дано ни мне, ни тебе познать глубину моей печали. Иди, добрый человек, спасибо, что пытался помочь мне. Прощай и забери свои подарки». Сказав это, юноша сел у стола и зарыдал пуще прежнего.

Ангел, опечаленный, вышел на улицу: «Пойдем, видно есть границы и у добродетели». «Э-э-э, нет, – сказал черт, – теперь, чур, я попробую». «Куда тебе, – возмутился ангел, – кого ты своим грязным видом можешь успокоить? Ну-ка, иди за мной!»

Но черт, не слушая его, забежал за дом и вскарабкался на подоконник. Юноша по-прежнему плакал, склонившись над столом. «Слабо плачешь, – сказал, понаблюдав, черт. – Это не плач, а колыбельная, меня от нее в сон клонит. Сейчас тебе, пацан, подкрепление придет!» Он вытащил из кармана луковицу, разрезал, и сунул половинку парню под нос. Потом пошарил по полкам (и краюху хлеба у бедняка стянул), нашел уксус и прыснул его юноше в лицо.

«Добрый человек! – закричал юноша, отчаянно стирая брызнувшие слезы с лица. – Что вы делаете? Мне не нужны все эти ваши… подкрепления. Мне не нужна ваша помощь! Оставьте меня в покое!»

– В полном покое? – уточнил черт.

– Да, в полном покое, чтобы мог я остаться один со своим горем!

– С радостью, – сказал черт, – а ты говорил, помощь не нужна.

С этими словами он хлопнул два раза в ладоши, и оказался вдруг с юношей в чистом небе. Ни ярко там было, ни темно, не слышно там было ничего и не видно.

– Вот теперь полный покой, – удовлетворенно сказал черт. Сиди теперь, отдыхай. Плакать-то здесь привольней!

Но юноша уже не плакал, он гневно смотрел на черта: «Кем бы ты ни был, таинственный пришелец, – воскликнул он, – знай, твоя помощь неуместна!»

– Да ты расслабься, – сказал черт, – и поплачь. Ты так сладко это делаешь. Даже, – и он зевнул, – спать хочется. Вперед, малыш, пробуй силы на чистом воздухе.

И черт приготовился слушать.

– Злые люди, – сказал юноша, – что ж вы со мной делаете? – Его губы затряслись, а в глазах показались слезы. – Такие, как ты, и сломали цветок моей жизни.

– А-а, цветок, – протянул черт. – А что, это идея.

Откуда-то вдруг он выхватил цветок и стал рассматривать его.

– Нет, знаешь, – сказал черт, – пока он не сломан. Но это всегда легко сделать.

И он стал крутить стебель и листья – до того, что у юноши искры из глаз посыпались.

– Вот теперь это похоже, – приговаривал черт, – на истинные страдания. Значит, сломанный, говоришь, цветок? Так это он еще не сломан, погоди, парень…

– Эй, – завопил бедняк, – что ты делаешь? Перестань немедленно! Отдай! Отдай мне мой цветок!

– У-тю-тю, вот уж нет! – засмеялся черт, – Лучше пойду, скормлю его корове!

И он помчался по воздуху куда-то вдаль, а за ним бросился с горящими глазами и юноша, и разорванная одежда развевалась на его тощей груди.

Знаете, сколько они бежали? Бедный юноша не видел ничего, кроме цветка в чертовых руках, а черт выбирал путь похитрее, и то они бежали по пустыне, одетые как купец и паломник, то по невиданному базару и были точь-в-точь как вор и полицейский. Ух! И до деревни, наконец, добежали. Там юноша изловчился, прыгнул на похитителя и вырвал у него цветок. Черт повернулся и выпустил когти.

– Не подходи, – закричал юноша, – изыди, нечистая сила!

Он вбежал в свой дом, поставил цветок на подоконник – ах, каким чудесным светом озарилась вся его комната! Бедняк подошел к окну, распахнул его и откинул глупые пыльные занавески. Взял ведро, наполнил его водой – и окатил пол своей лачуги. Посрывал со стен тряпки, собрал свои носовые платки – и в помойку!

Черт подошел к ангелу, одиноко стоящему возле дома. Из окна мимо него то пролетала какая-то утварь, то клубами вырывалась пыль. Пойдем дружище, – сказал черт. – Мы ему больше не нужны».

Хам, конечно, был этот черт из сказки, но однако же для излечения уныния молодого человека понадобились такие «дикие» методы. А если предположить, что – то, что мы называем злом, приходит к человеку, когда ему требуется сильная встряска?

Михаил Свечников, эзотерик и переводчик книг Алисы Бейли, сказал когда-то, что «людям, которые живут наименее осознанно, приходится переживать наиболее грубые вещи», тогда «сон сознания» слетает с них, и они становятся более живыми, более «интенсивно вибрирующими».