Что-то в ее голосе показалось мне смутно знакомым.

— Господин Руджеро Бренци, водитель милорда, большую часть времени проводит в разъездах или в городском доме Кастанелло, так что вам вряд ли доведется часто встречаться, — продолжил дворецкий, бросив недовольный взгляд на слишком бойкую кухарку. — Также помимо постоянной прислуги, летом в поместье проживает садовник. Недостающих работников я нанимаю на время празднеств, приемов и генеральной уборки. Это все, миледи.

Слуги, выстроившиеся у дверей, ведущих к хозяйственным помещениям дома, коротко поклонились. Я кивнула в ответ.

— Рада знакомству, — сухо сказала я.

Не считая сияющей Лоиссы, словно бы излучавшей расположение и радушие, и двух братьев, смотревших прямо перед собой безо всякого интереса к происходящему, слуги радостными не казались. Вероятно, слухи о преступнице и мужеубийце, в последний момент чудесным образом избежавшей казни, уже достигли и столь отдаленных предместий Аллегранцы. Да и судя по тому, что все постоянные работники, кроме племянников экономки и юной кухарки, были, по меньшей мере, ровесниками лорда Кастанелло, в их пренебрежении было мало удивительного. Я нарушала привычный уклад дома и, верно, мало соответствовала образу знатной леди.

Надо признать, чувство недовольства было взаимным. Кто-то из этих людей непременно знал об отравленных свечах. Кто-то подкладывал на поднос привезенные из города или написанные в поместье записки. Кто-то увел от двери моей комнаты милорда во время ночного приступа. Да и коллективный сговор слуг, готовых уморить меня голодом, лишь бы ограничить общение с лордом Кастанелло, окончательно убедил, что никому из них доверять не стоило, если я хотела дожить до того момента, когда отыщутся доказательства моей невиновности в гибели Эдвина.

— Так мы можем возвращаться к своим делам, миледи? — едко поинтересовалась Мелия, когда молчание слишком уж затянулось.

Я посмотрела ей в глаза и медленно растянула губы в улыбке.

— Господин Сфорци, у меня будет несколько распоряжений.

— Слушаю, миледи.

— Во-первых, мне нужен ключ от моей комнаты. И я прошу никого не появляться там без моего разрешения.

Чуть поколебавшись, дворецкий снял с пояса связку и, отцепив один из ключей, передал мне.

— Клара, — я повернулась ко второй горничной, игнорируя возмущенный взгляд Мелии. — Скажите, в каких помещениях дома вы проводите уборку?

— Я заведую комнатами на первом этаже, миледи, — ответила женщина.

— Вас не затруднит заниматься и моей комнатой тоже?

— Нисколько не затруднит, миледи.

— Что? — забыв про приличия, выкрикнула Мелия. — При всем уважении, миледи…

— И проследите, — обратилась я к дворецкому, проигнорировав возмущенную Мелию, — чтобы никто, кроме Клары, не появлялся в гостевом крыле дома без необходимости.

— Будет исполнено, — поклонился дворецкий.

— Дело ваше, миледи, — фыркнула Мелия. — Не очень-то мне и хотелось вам прислуживать. Пусть лучше Клара ночью от ваших криков просыпается да капризы выслушивает.

— Вы забываетесь, Мелия, — одернула я горничную.

— Всего хорошего, миледи, — ответила она и, развернувшись на каблуках, скрылась за дверью.

Я праздновала маленькую, но победу. Хотелось верить, что таким образом мне удалось себя хоть немного обезопасить.

— Это все, — сказала я дворецкому. — Спасибо, что уделили мне время, господин Сфорци.

— Милорд просил передать, что будет к ужину.

— Прекрасно. Обед можете не накрывать, я подожду супруга, — есть что-то, приготовленное лично для меня, казалось после всего произошедшего занятием слишком рискованным. — Я буду в библиотеке.

*

Отыскав на полке нужный справочник, которым пользовалась еще во время учебы, я углубилась в чтение. Пробегая взглядом по страницам, я пыталась восстановить в памяти запахи, которые чувствовала в комнате, чтобы определить состав зелья. Терпкий аромат нагретой древесины в сочетании со сладким цветочным запахом, дающий недвусмысленный возбуждающий эффект, плюс что-то, вызывающее временное помутнение рассудка. И магия. Вне всякого сомнения, чувствовалась работа хорошо обученного зельевара.

Единственное, чего я не могла понять, так это причину, почему было выбрано именно разжигающее страсть зелье. Если это не шутка самого лорда, кому могло понадобиться толкать меня в объятия мужчины? Да и кого я в таком состоянии должна была встретить — уж не господина же Сфорци или племянников госпожи Лене. Такое имело бы смысл, если бы требовалось скомпрометировать меня перед супругом, да только лорда Кастанелло нисколько не интересовали мои дела, как сердечные, так и постельные.

Выходит, целью должен был стать сам лорд. Но вот зачем? У меня не было достойных предположений.