Кое-как выбравшись из силков сплетенных жгучими стеблями, смертник осторожно раздвинул сочную крапиву и заметил группку людей сидевших аккурат под меловым обрывом. Незнакомцы затравленно озирались, походя на отчаявшихся пленников загнанных в угол. Лишь статный парень в бордовом камзоле не вздрагивал от каждого шороха, с некоторой обреченностью втолковывая что-то остальным бедолагам.

Вдруг округу огласил жуткий вопль, а следом за чередой ругательств послышалась жалобная мольба:

— Хватит! Пёс с этой стрелой! Пущай так торчит. Мочи терпеть нету!

Пол-лица подтащил за шкирку трусливо залегшего в траве горбуна и приглушенным голосом осведомился:

— Узнаешь кого?

— Сам граф и его свита, — выплюнув мошку изо рта, промямлил прищурившийся слуга.

— Чужаков среди них нет? — осматривая окрестности, озадаченно спросил Пол-лица.

— Кажись, нема, — шепнул слуга, вытянув шею на манер суслика.

— Опять ты со своим кажись? Ладно, пошли справимся, что у них стряслось. Чего здесь таиться, как зашуганным куропаткам, — вставая во весь рост, решился Пол-лица.

Стоило смертнику выйти из-под укрытия тенистых зарослей, как тут же со стороны графской свиты донесся озабоченный возглас:

— Они возвращаются! Хватайте мечи!

— Господин это я! Не надо мечей. Мы наткнулись на карету у дороги и поспешили на ваши поиски. Помните, я вам освоиться в городе помогал? — проорал сообразительный горбун, дружески замахав поднятыми руками.

Красавец в бордовом камзоле выступил вперед и крикнул:

— Ближе не подходи! Как ты вообще очутился на дороге? И кого привел с собой?

— Господин градоправитель послал меня с извинениями вдогонку за вами. А это смертник из ордена, — сбивчиво пояснил слуга, показав на Пол-лица кривым пальцем.

— Смертник?! Что он забыл в такой глухомани? — с плохо скрываемым страхом в голосе воскликнул граф.

— Длинная история. Мы так и будем драть глотки или вы наконец поведаете, что тут твориться? — вклинился в беседу Пол-лица, продолжая идти к всполошенным людям.

Граф молча подождал пока смертник доберется до обрыва и, внимательно следя за каждым его движением, ответил:

— На нас напали разбойники.

— Какие-то безрассудные разбойники, вы не находите? Они не побоялись покуситься на жизнь знатного человека. И плевать хотели на проклятие, грозящее за подобное попрание судьбинных правил, — недоуменно поинтересовался Пол-лица, остановившись в паре шагов от пятерки напрягшихся мечников, как по команде выстроившихся перед господином.

— Сам теряюсь в догадках, — смятенно потупившись, развел руками граф.

— И куда же делись эти негодяи? Вы отбились от них? — повертев головой, уточнил Пол-лица.

— Какой там! Сперва они гнали нас по кустам от самой дороги. Сгубили всех коней. А потом внезапно заявили, что не желают проливать кровь невинных людей и потребовали выдать им меня. Обещали отпустить моих слуг на все четыре стороны. Разумеется, мы им не поверили. Тогда они сказали, что предоставят нам время на размышления, а сами ушли как раз в те заросли, из которых вы выскочили, — сумбурно объяснил граф, поглядывая вдаль за спину смертнику.

— Да эти разбойники благороднее иных правильников будут! Может над вами кто-то жестоко потешиться вздумал? — стирая рукавом с физиономии желтую пыльцу, предположил Пол-лица.

— Хороша потеха! Вы же видели труп моего кучера у кареты? А вон мучается еще одна шутка со стрелой в бедре, — возмутился граф, кивнув на цеплявшегося за здоровенный камень раненого страдальца.

— Как вам будет угодно. Пустопорожние споры нам ни к чему. Нужно улепетывать поскорее, пока милосердные разбойнички не смекнули вернуться,

— пожав плечами, примирительно проговорил Пол-лица.

— Убегать бесполезно. Их больше и я убежден, что они сейчас наблюдают за нами. Лучше всего согласиться на сдачу. По крайней мере, у слуг появится махонький шанс на спасение, — тяжело вздохнув, заключил граф.

— Да вы и сами под стать разбойникам. Замыслили потягаться с ними в благородстве? При падении кареты вы, случаем, не треснулись башкой? — не удержался от ехидства Пол-лица.

— Ваша ирония неуместна. Жизнь — это редчайший дар. Из-за меня уже погибло двое преданных слуг. Негоже пренебрегать возможностью защитить хоть кого-то, — с необычайной искренностью изрек граф, осуждающе посмотрев на смертника.

Последний раз Пол-лица так удивлялся только когда летунец притащил в зубах окровавленную королевскую личину. По счастью, выяснилось, что какой-то кузнец, вскорости взошедший на эшафот, затеял мастерить весьма недурственные подделки забавы ради, а кровь на поверку оказалась заячьей. Однако тирада графа вовсе не смахивала на типичное фиглярство Лёта.