Мальвина Петровна не кажется особенно убежденной. Но она плотно сжимает губы и молчит.

Я стою посреди кухни и пытаюсь собраться с мыслями. Гали придушил Вадима, и меня ищет полиция. Как свидетеля. Или по подозрению? И что теперь делать…

— А почему никто не видел, как мы уходили из Ангара? — спрашиваю я первое, что приходит в голову. Вы же меня несли у всех на глазах.

Гали кивает в сторону одного из мальчишек. По-видимому, это Димыч. Довольный Димыч подмигивает мне. Ничего не понимаю. Но молчу: не хочу показаться идиоткой.

— Теперь мне надо идти в полицию? — задаю важный для себя вопрос.

— Ну, это в наши планы точно не входит, — заявляет Гали и выключает визор.

— Но ведь меня будут…

— Я сказал, не входит, — грубо прерывает Гали и смотрит на меня тяжелым взглядом. — Будешь сидеть как мышь под веником, пока я не разрешу.

Найду и придушу… Точно придушит. Если уж он здоровенному Вадиму шею свернул…

— Скаут! Надо ей все объяснить. Она же стоит и глазами хлопает. Ничего не понимает, — предлагает один из братьев.

— Не тебе решать, Дымыч, — обрывает его Гали.

Конечно, все в этой компании решает этот сумасшедший Питбуль. Куда мне против него. В конце концов удается собраться с мыслями и рассмотреть собравшуюся в кухне компанию. Все в одежде с короткими рукавами. У всех на правой руке похожая на мою татуировка: ровный круг с застрявшей внутри паутиной. У одного из близнецов круг зеленый, у другого — синий. Темно-коричневый у Мальвины Петровны. Круг Гали я уже видела. Выпаливаю первое, что приходит в голову.

— Мы родственники?

Громко фыркает кто — то из братьев.

— Потом объясню. Когда нос заживет. А сейчас из дома не высовываться, — ставит все точки над «i» Гали. — И утри, наконец, свои кровавые сопли. Смотреть противно.

Скаут исчезает бесшумно, как гиппопотам на воздушной подушке. Мальвина Петровна ободряюще улыбается мне, хочет что-то сказать, но безнадежно машет рукой и тоже уходит. Мальчишки задержались: ищут что-то съедобное на полках. И заодно с интересом меня разглядывают.

— Вот твой завтрак, — один из пацанов указывает на кухонную стойку с упаковкой кукурузных хлопьев и контейнером молока. — Кофе сваришь сама. Комбайн у нас самый обычный.

При этом он украдкой пялится на разошедшиеся полы моего халата.

— Только попробуйте приставать! — грозно предупреждаю я их.

Мальчишки дружно краснеют. Какая невинность! Кто бы мог подумать! У меня даже улучшается настроение. Не одной же мне чувствовать себя круглой дурой.

Достаю с полки тарелку, насыпаю хлопьев, лью побольше молока. Не очень вкусно, конечно, но хоть поем спокойно, пока не придушили.

Глава третья

Женщины бывают очень злопамятные

Осторожно приоткрываю дверь на кухню. В квартире никого нет. Гали и Мальвина отправились по каким-то своим делам, о которых они мне не докладывают. Хоть и очень интересно. Димыч и Дымыч на работе: три раза в неделю они продают попкорн в соседнем кинотеатре. Они совсем не довольны таким времяпровождением, но Скаут за них так решил и не таким соплякам что-нибудь против говорить.

Мне выходить запрещено. Но я и не рвусь. Во-первых, я боюсь полиции. Во — вторых — Гали. А в — третьих, еще не зажила моя физиономия. Синяки, правда, посветлели. Но нос по — прежнему распухший. Каждое утро и вечер внимательно разглядываю его в зеркало и каждый раз расстраиваюсь. Все-таки очень хорошо видно, что он набок. Сколько же это денег пластическому хирургу придется заплатить. У меня столько и нету. А в обещание Гали я не очень верю. Кто это в наше время благотворительностью занимается?

Из отдельных разговоров и обрывочных фраз я составила себе кое-какую картину жизни обитателей нашей квартиры. У Скаута недавно закончился пятилетний контракт с Земным Десантом, Мальвина (вот не ожидала) — очень квалифицированный Навигатор. Даже ходила в рейды за пределы Солнечной. А туда кого попало не берут. Она, наверное, хорошо зарабатывает. А на воде экономят. Дураки. Мальчишки только что закончили школу. Образованные, блин. Только все равно мелюзга. Они тоже приютские. Но лет в семь их забрала к себе Мальвина.