В июле 2007 года мать подала на меня в суд по дачному участку. Это было для меня как гром среди ясного неба. У меня было много прецедентов подать на мать в суд по вопросу раздела квартиры, но я этого не делала, надеясь решить дело мирным путем. Суд по даче мать и сестра проиграли. Судьи сказали, что это наше семейное дело и отказали им и в кассации тоже. Я звонила судье и она мне, шокированная поведением матери, сказала: «Ну как же так, что родная мать пытается лишить свою родную дочь всего на родной земле?»

Я предложила матери посоветоваться с другим адвокатом и разработать другой текст дарственной на землю. Я подготовила текст на пен драйве и ожидала возможности выехать в Минск. Весь август я была на курсах. В октябре на фирме появилось окно в связи с праздниками, и я сделала запрос на недельный отпуск. В эти дни отмечался день поминовения усопших, и я рассчитывала сделать все дела в Минске, но, прежде всего, побывать на могиле отца.

Я позвонила матери и поинтересовалась, будет ли она дома в течение этой недели. Я все делала экспромтом и не знала, когда точно доеду до Минска, поскольку мне предстояло пересесть на ночной поезд. Мать ответила, что должна делать операцию на 2-й глаз, у нее развилась с годами катаракта, но это не так срочно и она может перенести операцию.

Прямые рейсы на Минск отменили, я взяла билеты на то, что было, и в субботу 27 октября вылетела в Питер. В Пулково я прилетела ближе к вечеру. Вещей у меня обычно немного, я предпочитаю путешествовать с минимальным багажом. Я тут же вышла из здания аэропорта и начала ловить такси, что оказалось непросто. Был конец октября, но достаточно теплый. Такси были только по 50 Евро, но это вовсе не означало, что не должны быть и по экономным ценам. В самом деле, минут через 15 из темноты выплыла старая Волга со светящейся шашечкой «Такси». Сев в машину в предвкушении созерцания моего любимого Питера, пришлось оставить эту идею до возвращения, поскольку в темноте мало что удалось разглядеть. Через полчаса я была на Витебском вокзале.

К счастью, поезд отходил всего через час, я взяла купе. Мне попался молодой попутчик армянской национальности, актер по профессии, который мечтал поехать в Голливуд. Мы мило провели время в беседах о прошлом, настоящем и будущем России и ее роли в мире.

Поезд прибыл в Минск рано утром. Уже часов с 6 я не спала и смотрела на белорусские просторы. Кто давно живет вдали и кому удается побывать в родном городе нечасто, может понять волнение при встрече с родным городом.

Вещи у меня были нетяжелые, погода теплая, осенняя, и я медленно пошла от вокзала в сторону проспекта Независимости, высматривая городские изменения. Площадь Независимости считается одной из самых больших в Европе, на нее выходит здание Университета, где я когда-то училась. Напротив Педагогического Института находится здание Дома Правительства с памятником Ленину, которого мой муж в первые годы наших приездов называл «парковщиком», поскольку машины можно было ставить, но никто за это не отвечал, вот он и придумал ответственного. На площадь выходит бывшее здание Дома Кино в помещении Костела XVIII века и Комитет Градостроительства. Площадь изменилась: наземные автостоянки стали подземными, но «парковщик» все еще стоял.

Я дошла до помпезного Дворца Республики, взяла такси и продолжала созерцать мой родной город из окон машины. Проехали Круглую площадь, я заметила, что некоторых вывесок на магазинах моих знакомых уже не было. Проехали Академию Наук, мои коллеги знали о моем приезде и я с радостью ждала встречи с ними. Квартира наша находится на окраине города в зеленой зоне, но близко от центра и минут через 15 я была дома.

Матери дома не было. Я зашла к соседке по лестничной клетке Нине Павловне засвидетельствовать почтение, потом вернулась домой в ожидании прихода матери и начала рассматривать фотографии на стенах, когда-то повешенные мною. Прихожая была увешана моими горными покорениями высот. В комнате матери на стенах тоже висели мои фото, ее единственного внука, фото родственников.

Зашла в комнату отца. Там было пусто. За секретером стояло несколько моих с сыном фото. По сердцу прокатилась волна горечи и печали за то, что не удалось увидеться в последние дни его жизни, за все его страдания. Прошла в мою комнату. На стенах по-прежнему висели крабы, большой омар, на полках лежали минералы, на стене висел мой любимый спортивный велосипед и фото, мои, сына, друзей, коллег, экспедиций… В голове промелькнуло: как мы с сыном могли ютиться в этих 12 метрах в течение последних 10 лет до отъезда?

Часов в 11 пришла мать, открыла дверь, увидела меня и спросила:

«A что ты тут делаешь?»

Я ответила со смехом: «Живу я здесь», но отметила про себя, что мать даже не поцеловала меня при приезде.

Атмосфера была явно холодной. В голове пробежало: «Как отзвуки холодной войны. Возможно ли это? Прошло столько лет с тех пор, как она закончилась…»

Мы прошли на кухню, мать поставила чайник, начала что-то разогревать, чтобы перекусить с дороги. Мы сели пить чай, и мать говорит мне:

«Ну чего ты приехала? Мы же у тебя только документы просили, а ты могла их и по почте прислать».

Пауза. Это «мы» меня заинтриговало больше всего, и я спросила, кто же это «мы»?

«Ну как кто, Оксана, твоя младшая сестра».

«Ну можно было и не спрашивать, – подумала я, – все та же манная каша и те же действующие лица». Ответила, что я приехала не только для оформления документов, но и побывать на могиле отца. Пауз было много. По глазам матери было видно, что юлит и, самое печальное, похоже, врет. Ну что ж, решила я, иду ва-банк.