Я прочла книгу Марины только в 2016 году, выйдя из больницы. Я была очень слаба и занималась тем, что не требовало много сил – шила, готовила, читала. Это была история украинской девушки Светланы, которая с детства вбила себе в голову любовь к Италии, что она должна жить именно в этой стране. Это история бурных жизненных перипетий девушки, которая бросилась в поток красивых слов, иллюзий и обещаний на фоне той волны иммиграции 1990-х годов, когда с распадом Советского Союза на запад хлынула масса русских женщин, украинок, молдаванок, латышек, румынок, полек, белорусок в поисках лучшей судьбы, в поисках романтической встречи и зарубежного брака. Хлынула масса тех бедных русских женщин, которые формировали образ России в Италии: авантюристки, алчные и циничные манипуляторши, торговки своим телом. Марина так и пишет в предисловии: «Пришлось долго уговаривать Светлану рассказать о своей судьбе. Окунувшись в поток красивых обещаний, наивная, доверчивая девушка оказалась в Италии в грязи, во власти похотливых личностей, пока на пути ей не встретились порядочные люди»3.

К сожалению, часто такое клише, образ, который формируют эти русские женщины, затмевает образ другой России, который формируют женщины, нашедшие свою любовь, свою вторую половину в Италии, которые хотели создать семейный очаг.

Эмиграция – это всегда неясный рисунок, ты никогда не знаешь наверняка, как обернется жизнь. Обстоятельства часто зависят не только от нас, но и от окружающих родственников, может пройти много времени, пока твоя жизнь начнет приобретать тот рисунок, который ты хочешь ей придать. В моей жизни в Италии я не имела много русских знакомств и всегда предпочитала сохранять отношения с белоруссками: одна из них была адвокатом, другая архитектором, а третья медиком.

Как-то мне довелось по делам быть в посольстве Беларуси в Риме. В ожидании встречи с консулом, у меня завязался разговор с женщиной лет 70, гражданкой Беларуси. Ей требовался заверенный документ о разводе. Женщина охотно шла на разговор и мы разговорились. Одета она была скромно и со вкусом. Белые гладкие крашеные волосы спадали до плеч. За 5 минут она рассказала мне о всей своей жизни и я поняла, что она нуждалась. Я спросила, какая у нее пенсия в Италии. «400 евро», – ответила женщина, поведав, что она перебивается с жильем то там, то сям, поскольку на такую сумму прожить невозможно. Я спросила, какая у нее ситуация в Минске и почему она не вернется в Беларусь. И женщина мне ответила, что в Минске у нее было 2 квартиры. Одну из них она подарила своей дочери, а вторую – детям своей дочери, так что вернуться ей было некуда… Мне подумалось о том, что заграничное богатство весьма эфемерно, чем ловко пользуются «бедные» родственники.

В Европе жить не сладко, и то, чего порядочные люди добиваются в жизни, результат их труда. В Европе не любят бесштанных людей, беженцев сейчас во всем мире много из-за нестабильности. Наше положение в Италии накладывает ответственность, поскольку мы являемся здесь представителями нашей земли и мы обязаны достойно представлять Республику. Я всегда гордилась работой моей матери и всем с гордостью рассказывала, что она – заслуженный теле– и радиожурналист, которая 40 лет проработала на ГосТелеРадиовещании, что я 25 лет проработала в лаборатории в Академии Наук Беларуси, что у нас в Минске есть 3-х комнатная квартира и дача за городом. Моя семья сделала все, что могла, для моих родителей и для семьи младшей сестры. Но они не должны были забывать, что за их поведением наблюдали две респубики: Беларусь и Италия.

Времена изменились – «врагов народа» больше нет и со сталинизмом давно покончено.

А дети не должны ползать на коленях в ногах у своих матерей.

В сентябре 2017 года сестра, наконец, перевезла 93-летнюю мать в свою 4-х комнатную квартиру. Моя мать уже долгие годы проживала одна в доме без лифта на 4-м этаже, и уже давно не выходила из дома. Но не хотела, чтобы поблизости находился кто-то, кто мог бы за ней ухаживать. Перевезя мать к себе, сестра решила и за меня: продать квартиру и поделить деньги пополам. Я не была против, при условии, что смогу купить 1-комнатную квартиру. Прожив долгие годы в Минске, имея там много друзей и коллег, могилы отца, дедушки и бабушки, мне казалось логичным иметь пункт опоры в стране, откуда я родом, где мои корни. Я проконсультировалась, но оказалось, что вряд ли смогу купить 1-комнатную, было проще сохранить старую квартиру. К тому же, продав ее, я лишалась прописки, и должна была платить большую сумму, чтобы вновь ее получить. Это было неприемлемо для меня, белорусски, прожившей в Минске 40 лет.

Я узнала еще одну особенность поведения моей сестры в этот период. Она не захотела заниматься моей пропиской и продолжала шантажировать продажей квартиры. Тогда я решила купить вторую половину моей матери, которая стала частью квартиры сестры, и попросила ключи, чтобы мои доверенные люди могли войти в нее и сделать оценку квартиры и ремонта. Сестра отказалась дать их.

Так я поняла, что это была «Пуническая война» номер 3, которая длится уже более 30 лет, несмотря на то, что мы всегда делали только хорошее для моих родственников. Я поняла, что моя мать никогда не переставала быть «сталинисткой». Я поняла, что моя мать, уехавшая санитаркой на Урал во время войны далеко от дома в поисках своего брата, не захотела любить одну из своих дочерей.

В марте 2018-го мы с мужем вылетели в Минск.

Хотя уже 6 месяцев мы вели переговоры с сестрой через нашего представителя, такого исхода мы не ожидали.

11 марта мы стояли перед моей квартирой. Открыв дверь, представилась картина «Не ждали»: наше появление вызвало удивление молодой пары, обосновавшейся там. История походила на детектив 1995 года в версии 2018-го: тогда, в 1995-м, когда в квартире, в которой я проживала, был оформлен офис сестры, в роли «незнаек» выступали я и мой 9-летний сын, теперь – молодая семья, бывшая в неведении, что проживала на моей площади.

Я вошла в мою комнату. Оттуда было вынесено все, что свидетельствовало обо мне: мои вещи, фото, личная переписка, музейные экспонаты, висевшие на стенах… Каждому будет легко войти в эту ситуацию, в которой оказались я и мой муж: достаточно представить, что однажды, после некоторого отсутствия, вы возвращаетесь в ваш дом и не находите там следов ваших вещей, а в вашем доме живут чужие люди…

Через полчаса явилась сестра. Ей уже позвонили нелегальные жильцы, заявив, что появилась нежданная хозяйка. Вероятно, моя роль должна была сводиться только к оплате коммунальных услуг, которыми они пользовались. Потом было приложение рук, милиция, акты, протоколы. Потом в течение 10 дней я отыскивала мои вещи: что-то было свалено как мусор в комнате отца, многого я так и не нашла…