…Ущелье лесисто и неописанной красоты. Для движения полевой артиллерии на участке от ледника до Шато пришлось бы сделать ряд подрывных и земельных работ. …В этот день скончался от переутомления один из наемных людей при вьюках. Вообще, музартская дорога ежегодно требует не только лошадиных жертв десятками, но и человеческих. По этому пути двигается много бедного люда, мужчин и женщин, направляющихся из Кашгарии в Илийский край, где дневная плата 5–2 1/2 чен, в то время как в Кашгаре платят 1,3–0,6 чен. Изнуренные вследствие недостатка пищи и плохо снаряженные, они часто не выдерживают лишений и утомлений во время этого 16—18-дневного пути. Китайское правительство ничего не предпринимает для облегчения участи этих бедняков». [95]

Или такой пассаж, совершенно неожиданный в официальном документе: «…Своеобразным предметом вывоза являются Датунские девицы, славящиеся своей красотой. Мандарины и другие разбогатевшие китайцы, ища в своих сожительницах одной красоты, покупают их за большие деньги. Прекрасный пол этого города, вполне сознавая свою цену, отличается своим кокетством и более, чем где-либо в северных провинциях, занимается своими туалетами из шелковых материй нежных и ярких красок, необыкновенно искусными прическами, различными пестрыми украшениями и маленькими ножками. При определении женской красоты последние имеют больше значения, чем черты лица. Во многих местах Шаньси [96] увеличивают рост женщин путем вставления небольших кусков бамбукового тростника между подошвой башмака и их миниатюрными ножками. Гуляющая на таких ходулях, женщина приобретает еще более своеобразную козлиноватую походку, действующую, по-видимому, на развращенное воображение китайских мужчин» [97] .

Маннергейм, кажется, по-настоящему увлекся и своей ролью этнографа, хотя в предварительном отчете не забывает подчеркнуть, что занимался этим лишь в целях конспирации. «22 апреля я выступил из Кульджи в сопровождении каравана из 1 казака, 5 наемных людей из китайцев, калмыков и сартов, и 16 лошадей. …Мы лишь 29-го перешли Текес у Гиляна. К Гиляну прибыли также калмыки, высланные мною дорогою из Кульджи для разведки проходимости перевалов в Юлдузскую долину. Они подтвердили слухи о невозможности вследствие снежных завалов перейти горы ранее 2–3 недель. Я провел это время среди кочующих в этих местах калмыков племени Зурган-Сумун и Хаза-киргизов, и делал охотничьи экскурсии в ущелья рек Агияз, Джиргалан и Коксу. Над калмыками и киргизами был мною произведен ряд антропометрических измерений. Последнее вместе со сбором этнографических коллекций я делал, главным образом, чтобы в глазах моих спутников, а через них китайских властей, придать своим работам некоторый научный характер. В южном районе Китайского Туркестана я, таким образом, сделал антропологические исследования над малоизвестными племенами абдалов, разбросанных по всей центральной Азии, шихшу, пахпу в горах около Каргалыка и долонов в Маралбаши, а впоследствии, кроме калмыков и киргизов, – у торгоутов [тургутов] и желтых тангутов [хуан фанцы] в Нан-Шаньских горах. Я обыкновенно брался за эти работы после периода времени, проведенного на больших дорогах и в провинциальных центрах» [98] .

В письме сенатору Отто Доннеру [99] археологические и этнографические изыскания Маннергейма, напротив, занимают основное место. Создается впечатление, что он ничем другим и не занимается.

Кашгар, 1 июля

…Вернулся два дня тому назад в Кашгар, пробыв почти три месяца в южной чаcти Китайского Туркестана, и теперь намереваюсь через несколько дней отправиться в путь на север. Во время моей экспедиции верхом в области Хотана я заезжал в Йоткан и Тати, где когда-то были буддийские города и где жители производили – и до сих пор производят – раскопки в поисках золотого песка или малочисленных обломков золотых орнаментов. Особенно в первом из вышеназванных мест, где …находился в древности Хотан, этими раскопками занимаются в большом масштабе, как жители этой деревни и соседних с нею, так и предприимчивые хотанские капиталисты. Никаких руин не видно, как не обнаружено и никаких остатков строительного материала, который здесь истлел, в отличие от тех буддийских городов, которые покрыл песок Такла Макана и которые там не подвергались воздействию воды.

На обширном участке – на запад до села Кальче и на восток до Тазун-устанга – при раскопках найдено множество останков, указывающих на то, что область в очень далекие времена была густо заселена. На самой поверхности земли, и особенно вдоль берегов Ласку-устан, протекающего по этим местам, виднеется много человеческих костей и особенно обломков глиняной утвари.

В выемках грунта, которые я получил возможность осмотреть, на глубине 2–2 1/2 саженей от поверхности, толстый гумусовый [100] слой. Из этого гумусового слоя и происходят все находки, в первую очередь, осколки стекла и глиняной посуды, человеческие кости, терракотовые украшения и изображения, старые монеты – большей частью китайские, но в их числе и другие, с выбитыми на них надписями, – стеклянные и каменные украшения, кусочки глиняного Будды и т. д.

В этих раскопках главная добыча – золото, остальные предметы считают побочным доходом и продают приезжим. Поиски ведутся в основном промыванием, для чего на участок, где копают, подводят воду. Покупается участок, несколько лет тщательно разрабатывается, после чего он переходит под посевы. …Совершенно не видно старых деревьев, не считая мазаров [101] Хезрет-Алама, на самом краю поселения, где почтенные размеры некоторых стволов свидетельствуют об их долголетии.

Область, где находился Тати, совсем рядом с селением Сиптсиа на юг от Хотана. И здесь не находится ничего, кроме больших куч песка, в которых там и сям попадаются кусочки стекла и глиняной посуды. Исходя из того что раскопки тут производятся с заметно меньшим рвением, золото, по-видимому, попадается реже. Я получил возможность купить целую группу предметов, найденных как здесь, так и в других местах Такла Макана. Посылаю их в паре ящиков вместе с этнографическими экспонатами для коллекции Антелля. Если среди них найдутся вещи, представляющие интерес для Финно-угорского общества, я их с удовольствием уступлю. Я думал, что в особенности шесть документов, найденных в песке при раскопках близ Хадалыка, на запад от Домоко-Керия, а также один поменьше, найденный возле Хангина (Янгин) недалеко от Кумата, южнее Хотана, могут заинтересовать Вас, и поэтому я адресовал их Вам. Для большей уверенности напишу секретарю совета коллекций Антелля и попрошу, чтобы эти документы и семь книг безотлагательно выслали Вам.

История книг вкратце такова. Эти многие старые мазары, которые еще и сегодня являются местом паломничества многочисленных толп мусульман в степях Хотана, пробудили во мне мысль разузнать о том эпизоде их кровавых религиозных войн, который относится к гибели их захороненных здесь героев. С этой целью я пробовал купить у их священников, мулл, книги мазаров, «тэзкиры». В большинстве случаев я потерпел неудачу. Отчасти их уже просто не было, отчасти их скрывали под всякими предлогами. Из тех семи тэзкире, которые посылаю, пять я купил прямо у муллы из мазара, остальные два получил через посредников.