— И что потом?..

— Будем думать об этом потом. Рэм, во всём в жизни есть смысл. Но мы часто его путаем с объяснением событий и поступков. С мотивацией, с целью. Ты это сейчас ищешь. А он ближе к самоопределению. Подозреваю, мир ещё не раз перевернётся с ног на голову, но мы дойдём до конца, и ты сама все поймёшь.

— Философствуете? — раздался голос Ллэра. Роми оглянулась и совсем не удивилась, увидев рядом с ним Миру. Ллэр ухмылялся. — Хорошо. Означает, что ещё не всё потеряно.

Ллэр уверенно шагнул вперёд, а Мира осталась стоять там, куда они вдвоём перенеслись, как только после нескольких безуспешных попыток оказаться в Замке атради убедились: Тмиор недоступен, Роми и Алэй живы и находятся в Бэаре. С этого момента она больше не спорила, не возражала, даже не пыталась. Целиком и полностью положилась на Ллэра, хотя видела — он растерян не меньше неё. Может быть, даже больше.

Как относиться к тому, что происходило, не знала. Объяснить не получалось. Испугаться тоже, потому что не понимала, чего или кого бояться. У «врага» не было конкретного лица. Даже имени. В то, что виной всему Адан, упрямо не верила. Прекрасно помнила его искреннее недоумение на поляне, куда он вытащил её из ванной Ллэра. И всё, что случилось потом, тоже помнила. Как переживал, как защищал, как заботился. Всё это — не игра.

Адан тогда не притворялся, совершенно точно был растерян и плохо понимал, что с ним происходит. Да и потом, когда она пару раз приходила к нему из Сейфана, знал о происходящем не больше. Не врал, не использовал, не пытался прочитать мысли или сделать что-нибудь, чтобы как-то повлиять на неё. Никакой опасности, скрытой или явной угрозы от него не исходило, а если бы был замешан, она бы обязательно почувствовала. В это Мира свято верила.

Но доказательств не было, лишь ощущения, а им Ллэр доверять не спешил. Не обвинял открыто Адана, но просил не торопиться с выводами, подождать, всё взвесить. Явно что-то недоговаривал. И рядом с его знанием и опытом Мира чувствовала себя маленькой несмышлёной девочкой. Это злило, совсем чуть-чуть. А вот уверенность в собственной правоте таяла, оставляя место неопределенности, но даже абстрактная возможность, что она ошибается, и врагом мог быть Адан, все равно не пугала.

Расстраиваться тоже не видела причин. Ей никогда не нравился Тмиор, ни в первые секунды, когда очутилась на залитой солнцем зелёной поляне перед огромным Замком, ни потом, когда почти полумёртвой Ллэр унёс в Миер. От того, что никогда не сможет туда попасть, что этот мир-ловушка доживает теперь свои последние дни, большого горя не испытывала.

И всё же беспокойство Ллэра, которое он старательно прятал за обычными ухмылками, невольно передалось и ей. Не понимая до конца, чем чревато случившееся для атради, не решаясь спросить об этом, смутно догадывалась — ничего хорошего их не ждет. А значит, и самого Ллэра. И у чужой беды мгновенно появилось родное лицо. А это сразу многое меняло.

Вряд ли бы Мира кинулась, сломя голову, спасать всех атради и разбираться в проблемах Тмиора, но ради одного, без которого её жизнь утрачивала вообще какой-либо смысл, она готова сама лезть в любое пекло, не задумываясь.

И уже влезла, потому что сейчас, стоя на сером песке Бэара и глядя на Роми и Алэя, Мира осознала, что по-настоящему переживает. Позабытое чувство вины вернулось, будто сама нажала на кнопку, включив обратный отсчёт в Тмиоре.

Неприятное подозрение кольнуло усиливающейся тревогой в груди — а может, так и есть? Ведь смерть Самара положила начало конца, и кто бы ни заставлял её тогда действовать, кто бы ни угрожал древнему атради, именно она притащила в себе Тени и выпустила на волю что-то, что в итоге всё-таки уничтожило мир вечных.

Мира встретилась взглядом с Алэем, испуганно замерла. Показалось, что он знает, о чём она сейчас думает. Помнит, как собиралась покончить с ним. Догадывается, что именно она убила Самара. И сильнее захотелось исчезнуть, спрятаться. Если бы не присутствие Ллэра, наверное, поддалась бы трусливому порыву и удрала в уютный Сейфан под голубую луну подальше от проницательных серых глаз.

— Вы уже в курсе последних новостей? — Ллэр будто что-то почувствовал, отступил, не глядя легко поймал её ладонь, крепко сжал.

Мира еле слышно вздохнула, поравнялась с ним, доверчиво прижалась. Ясно увидела, как Роми стиснула зубы. Даже, кажется, услышала, как они скрипнули.

— Тебе обязательно иронизировать? — процедила она.

Ллэр не стал огрызаться в ответ. Пошёл к ним, потянув за собой и Миру. Остановился в нескольких шагах.

— Да, — он посмотрел Роми в глаза совершенно серьёзно. — Помогает.

— Помогает? — чуть слышно усмехнулся Алэй. — Твой дом уничтожен…

— Мой дом уничтожен много лет назад, — перебил Ллэр. Только теперь обернулся к нему. — Помнишь? Я сам это сделал, хотя ты и просил остановиться. — Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Роми молчала, Мире даже показалось — затаив дыхание, потом Ллэр снова заговорил: — Ты был прав, когда предупреждал, что если не образумлюсь, то обязательно повторю свою ошибку.

— Но не сейчас, — тихо отозвался Алэй.

— Считаешь, я не причём?

Алэй покачал головой.

— То, что случилось — произошло бы так или иначе. Большую красную кнопку ты не нажимал. Хотя, конечно, легко и привычно повесить всех собак на того, кто постоянно устраивает локальные концы света в той или иной Вселенной, — Алэй улыбнулся. — Но я всё равно прав.

Мира повернулась к Сфере, равнодушно скользнула взглядом по собственному отражению и чётко осознала недавнее присутствие Адана. Его след, невидимый для обычных глаз, ещё ощущался в пространстве. Но не только его. Был ещё один, принадлежавший кому-то, кого Мира тоже знала.