Кто-нибудь мне поможет.

Их хлебом не корми, дай мне досадить.

Меня все любят.

Меня никто не любит.

Люди – добрые.

Все люди – злые.

Вообще говоря, любые вышеуказанные позиции сводятся к дихотомии: «я ОК» или «я не ОК», «ты ОК» или «ты не ОК». Психологические позиции, занимаемые относительно себя и других, вписываются в четыре основных шаблона [ [39] ]. Первая позиция – позиция победителя, но даже у победителей могут порой появляться чувства, напоминающие остальные три.

Первая позиция: «я – ОК, ты – ОК»

Это потенциально здоровая психологическая позиция. При условии реалистического подхода человек с такой позицией способен конструктивно решать свои проблемы. Его ожидания обычно обоснованы. Он принимает ценность других людей.

Вторая, или проективная позиция: «я – ОК, ты – не ОК»

Это позиция человека, который чувствует себя виктимизированным [40] или преследуемым, поэтому виктимизирует и преследует других. Он винит других в своих несчастьях. Такую позицию часто занимают правонарушители и преступники, которым свойственно параноидное поведение, в крайних случаях могущее привести к убийствам.

Третья, или интроективная позиция: «я – не ОК, ты – ОК»

Это распространенная позиция людей, ощущающих свое бессилие при сравнении себя с другими. Эта позиция ведет к уходу в переживание депрессии, а в острых случаях – к суицидальным наклонностям.

Четвертая позиция, или позиция тщетности: «я – не ОК, ты – не ОК»

Это позиция тех, кто теряет интерес к жизни, демонстрирует шизоидное поведение, а в крайних случаях совершает убийство или самоубийство.

Люди с первой позицией считают, что «жизнь стоит того, чтобы ее прожить». Тезис второй позиции: «Твоя жизнь немногого стоит». Выражение третьей: «Моя жизнь немногого стоит». Смысл четвертой: «Жизнь вообще ничего не стоит».

Кроме того, психологические позиции сексуализированы. В процессе формирования собственной идентичности человек принимает две позиции, или оценки, в отношении к себе: одну – общую, а другую – гендерную. Иногда эти позиции сходны, иногда различны. Например, человек занимает ОК-позицию относительно себя как личности, как студенте, работнике и тому подобное, но не ОК-позицию относительно себя как женщины или мужчины. Если это так, человек может играть в игры типа «насильник» или «да пошел ты».

Эту двойственную идентичность отражает древний миф о Кадме. Кадм был весьма компетентен как строитель древнего города Фивы, но в своих гендерных ролях в семейной жизни оказался неудачником. Его отпрыски перенесли множество трагедий; небезызвестный Эдип был одним из его потомков.

На занятиях группы терапии один современный «Кадм», выражая ту же проблему, сказал: «Я знаю, что являюсь способным архитектором, но как мужчина чувствую себя неудачником – особенно дома с семьей». Ему ответила женщина: «Я понимаю, что вы чувствуете. Я училась лучше всех, но совершенно не ощущаю себя женственной». Многие утверждения указывают на психологическую установку, связанную с определенным полом [ [41] ].

У меня никогда не будет мужчины (женщины).

Я никогда не буду мужчиной (женщиной).

Я красив (красива).

Женщинам нельзя доверять.

Женщины – тираны.

Мужчины – тираны.

Женщины – создания милые и нежные.

Мужчины будут меня защищать.

Позиция некоторых людей состоит в том, что один пол – ОК, а другой – не ОК:

Мужчины умны, а женщины глупы.

Мужчины – существа грязные, женщины – чистые.

Когда позиция определена, человек, стремясь сохранить предсказуемость своего мира, подкрепляет ее. Установка становится жизненной позицией, с которой разыгрываются игры и сценарии. Чем острее патология, тем сильнее потребность человека в подкреплении своей установки.

Сценарий можно кратко определить как жизненный план, очень похожий на драматическую театральную постановку, которую индивидуум чувствует себя обязанным разыгрывать.

Сценарий связан с ранними решениями и установками ребенка. И именно в эго-состоянии Ребенка он существует и «пишется» путем трансакций с родителями. Разыгрываемые в родительской семье игры становятся частью сценария. Когда идентифицированы эти позиции и игры, человек может начать лучше осознавать свой жизненный сценарий.

Во время консультирования Фред рассказал: «Не счесть, сколько раз я это слышал: «Что за дурацкий поступок, Фред! Неужто ты ничего не можешь сделать как следует?» Моим предкам невозможно было угодить, я даже разговаривал, по их мнению, слишком медленно, и до сих пор иногда заикаюсь. И в школе я ничего не мог сделать правильно. Я всегда тащился в хвосте класса и помню, как учителя говорили: «Фред, это был дурацкий вопрос». Учителя вели себя точь-в-точь как моя мама. Когда они вслух зачитывали оценки, моя фамилия всегда звучала последней, и другие дети надо мной смеялись. Потом я пошел в старшую школу, и там куратор сказал мне, что я могу успевать лучше. Что я не тупой, а просто ленивый. Что я просто не понимаю».