– Вы не могли бы выйти?

– Зачем? – спросил волк.

– Вы ведь просили меня переодеться, - сказала я изумленно. – Я не могу предстать перед вами без одежды.

Волк фыркнул и проговорил:

– Ты же понимаешь, что это в ближайшей перспективе?

Но всё же вытащил из-за шкафа ширму и быстро выставил её между нами, огородив меня и трюмо с зеркалом. В щели между створками я видела, как он отошел обратно к шкафу и оперся плечом на угол, сложив руки на груди.

Зачем ему понадобились эти переодевания, я не понимала, но перечить зверю не было ни смысла, ни сил – при желании он может сделать со мной всё, что угодно. И если есть возможность хоть как-то его сдерживать, нужно ею пользоваться.

Вздохнув, я развернула сверток и охнула.

Глава 5.2

Внутри оказалось платье из нежнейшего шелка и ещё один сверток поменьше. Когда раскрыла его, щеки запылали, как вечерняя заря. Что такое чулки я знала, сама носила их под юбками. Но если мои чулки из грубой плотной ткани, чтобы грели и защищали от мозолей, то эти словно сотканы из паутины. Белые тонкие, с изящным кружевом на верхнем крае.

Я таращилась на это чудо, не веря, что такое можно изготовить руками, а из-за ширмы донеслось:

– Надевай всё.

Вздрогнув, я стала стягивать с себя дорожное платье. Щели ширмы оказались слишком широкими, и я старалась спрятаться за створкой. Но почему-то было ощущение, что волк видит меня даже за ней.

Освободившись от одежды, я осталась нагая перед зеркалом. В нашей деревне зеркала были только у дочерей старосты, но маленькие, размером с блюдце. Я же сейчас видела себя почти в полный рост и совершенно обнаженную.

От этой картины меня охватило такое смущение, что закрыла лицо ладонями и некоторое время так стояла.

– Как успехи? – донесся голос волка.

Пришлось отнять ладони и проговорить:

– Надеваю. Уже надеваю.

– Очень хочу на это посмотреть, - отозвался волк.

Я стала осторожно, боясь порвать тонкую ткань чулок, натягивать их на ноги.

– Вы не могли бы сказать, зачем понадобилось меня переодевать? – спросила я краснея и пунцовея, глядя на сове обнаженное отражение в белых кружевных чулках.

– Охотно, - отозвался волк. – В этом платье тебе будет удобней. Ты невинна, и не представляешь, как на мужчину действует облик женщины.

Я вспыхнула, хотя учитывая ситуацию, смутиться сильнее было уже нельзя, и проговорила, натягивая платье:

– Но откуда вы знаете… откуда… Что я невинна…

Волк усмехнулся.

– Не надо быть зверем, чтобы это понять, - сказал он. – Но даже если бы я по какой-то неведомой причине не понял, запах сказал бы за тебя. Хотя, Шарлотта, твой запах, это отдельная история.

Я, наконец, расправила платья и охнула. Срамнее одеяния я не то, что не надевала, а не встречала в жизни. Сшитое из нежно-желтого шелка, с пышной юбкой и второй юбкой из чего-то прозрачного поверх шелка. На поясе жемчужная вышивка. И все было бы целомудренно, если бы не глубочайший вырез и тонкие лямочки. Вырез, отороченный белым кружевом, оказался таким глубоким, что грудь едва не вываливается из него. К тому же под ним вшито что-то вроде корсета, и грудь оказалась сильно приподнята.

Я попыталась подтянуть вырез повыше, но ткань не поддалась.

– Чую, ты готова, - проговорил волк.

– Я не уверенна, что это весь наряд, - произнесла я, таращась на откровенно одетую деву с полными губами, голубыми глазами, золотыми косами и срамным вырезом в зеркале.

– Выходи, Шарлотта, - приказал зверь.

Хотелось прикрыть декольте платком или шалью, но таковой под рукой не оказалось. Пришлось повиноваться.

Сунув ноги в туфли из тонкой ткани, которые обнаружила под трюмо, я вышла из-за ширмы. Глаза волка полыхнули. И без того хищное лицо, стало почти орлиным. Он провел языком по зубам и проговорила:

– Теперь ты одета достойно.

– Достойно чего? – опасливо спросила я.

– Не чего, а кого, - поправил меня волк. – Хотя и чего тоже. Достойно меня и моего замка. Идем, я покажу тебе его, а потом… покажу кое-что ещё.

Мы вышли из моей, как утверждал волк, комнаты и двинулись по извилистым коридорам. Их явно выбивали прямо в скале. Если вечером думала, мне показалось, то теперь четко понимала – дворец оборотня действительно целиком выделан в горе. Переходы, арки, своды и ступеньки – всё пропилили прямо в породе, что дает почти вечную прочность.