Он мягко приближается к ней, склоняясь к ее губам и мягко накрывая их своими, но ни на секунду не ослабляя хватку, чтобы девушка не начала вырываться. Этот поцелуй был противен — что ей, что ему, но вот только ему этого хотелось, причем очень сильно. Парень напирает на нее все сильнее, язык проникает в ее рот, изучая ее всю, а вскоре к нему примешивается соленый привкус — от ее слез. Гончарова вся дрожит, вот теперь, еще чуть-чуть и ее точно вырвет, но становится не до этого. Парень отпускает ее руку из своей хватки, тем не менее, не прекращая целовать.

Мгновение, еще одно, и бок пронзает страшная боль, она кричит сквозь поцелуй, пытается оттолкнуть его уже свободными руками, ударяет по лицу, по груди, просто отпихивая, и парень наносит ей еще один удар, ножом, прямо рядом с первым ударом, и, наконец, отстраняется.

Она еще жива. Еле дышит, крепко держится за рану и видит, как юноша заносит над ней нож еще раз. А дальше происходит то, что, наверное, можно назвать самым настоящим чудом — в этой арке появляется человек.

— Эй! — окрикивает он парня, нависшего над уже сползшей по стене рыжеволосой. — Ты что там делаешь?!

Парень не поворачивается. Он разворачивается и быстро уносится прочь, переходя на крайне быстрый шаг, а потом и вовсе бег, потому что первоочередной задачей его сейчас было скрыться. Черт, и все же он действительно перестает быть аккуратным, его рассудок словно туманится в такие моменты, — как можно было, опять же, так просто опростоволоситься? Что тогда с сообщением Нади, что теперь с внезапно появившимся мужчиной. Он идет, корит себя и едва ли не рычит от злости, ярости и невыплеснувшегося наружу гнева. Не дай Бог Гончарова выживет — он оставил после себя слишком явного свидетеля, благо, еще внезапный ночной визитер в арке не видел его лица. Утешать себя оставалось только тем, что девчонка умрет от потери крови, что ее не довезут до больницы — а может, она уже скончалась. Юноша старался бить четко. Но здесь… Все пошло совсем не по плану. А на губах до сих пор был привкус их солоноватого поцелуя.

Мужчина, тем временем, постарался сделать все для того, чтобы она не потеряла так много крови. Он склонился над ней, первым делом, конечно же, вызывая скорую, и у самого него тоже начиналась паника. Рыжая лежала, вся бледная, истекающая кровью, еле дышащая. Казалось, что жизнь просто маленькими каплями выходит из нее, вместе с кровью, которой уже была залит асфальт под ней.

— Да что же так долго?! Держись, девочка, держись. — он гладит ее по волосам, не отпуская, осторожно придерживая голову, и Яна старается балансировать на этой грани сознания, не терять нить связи с реальным миром, внимательно смотря на собственного спасителя. Она едва заметно старается улыбнуться ему уголком губ — кажется, мужчину и самого сейчас инфаркт схватит.

А ведь он мог и просто пройти мимо. Просто не посмотреть в эту арку, просто решить, что это не его дело и уйти. Но нет. И теперь Гончарова ему, по меньшей мере, обязана жизнью.

— Спасибо вам. — хрипло шепчет девушка, продолжая зажимать рану ладонью, а также и стремительно бледнеть, прикрывая глаза. Вдалеке слышалась сирена скорой помощи, которая явно приближалась, и мужчина осторожно оставил девушку, выбегая к ним и подавая всяческие опознавательные сигналы, что они здесь — этот закоулок в арке было бы действительно очень сложно найти. Карета скорой помощи подъезжает, девушку быстро грузят в машину, надевают кислородную маску, вкалывают адреналин для поддержания работы сердца, пытаются остановить кровь из двух серьезных ран.

Скорая несется, громко визжит сирена, переливается синим и красным мигалка, а внутри самой машины идет яростная борьба врачей за жизнь двадцатилетней девочки. Водитель старается ехать быстрее, но Яна стремительно теряет кровь, давление падает, а врачи все равно продолжают это сражение со смертью, и пока, к счастью, одерживают победу. Они передают запросы в больницу на подготовку операционной и крови — Гончарова потеряла ее слишком много, ей однозначно требуется переливание.

Слава Богу, до больницы девушку довозят успешно, по крайней мере она жива — и это главное. Все уже готово, врачи несутся в операционную, начинается суета, беготня, все готовятся, а в регистратуру падает ее телефон, где медсестру просят позвонить матери или каким-либо близким. Они обязаны сообщить родственникам, тем более, может понадобится их донорство крови, если вдруг запасов больницы для этого будет недостаточно.

Находясь дома, Татьяна Львовна уже начинала волноваться — до магазина было не больше двухсот метров, а Яны не было уже больше получаса. Женщина начала одеваться сама, действительно твердая в решении идти ее искать, как у нее звонит телефон. На экране высвечивается фотография рыжеволосой девчушки и подпись «Яночка» дает ей надежду на то, что та просто заболталась со знакомой и теперь забыла, что ей нужно купить. Но когда женщина слышит незнакомый женский голос в трубке, ее сердце словно останавливается на секунду, ей кажется, что у нее подкашиваются ноги, и еще даже не услышав в чем дело, она уже оседает на ближайшую тумбочку, крепко сжимая в руках телефон дрожащими пальцами.

— Извините, я не знаю, как к вам обращаться, но к нам поступила ваша дочь, вам необходимо срочно приехать в центральную больницу. Может понадобиться ваша помощь. Операция уже идет, поторопитесь. — спокойный, абсолютно размеренным голосом, говорит девушка, так, словно она сейчас рассказывает про погоду, а не о том, что у Татьяны Львовны дочь при смерти.

— Я скоро буду. — сипло отвечает ей женщина, вздыхая и быстро сбрасывая звонок. Она вылетела — в чем была. В домашних спортивных штанах, старой футболке, времени на то, чтобы переодеваться у нее не было и как-то вообще не до этого. В голове билась одна единственная мысль — «только бы Яна осталась жива». Больше женщина ни о чем думать не могла.