Тоби и Бертина уже бежали от ручейка вверх по склону, к дороге и фургону. Бежали вперегонки, смеясь и толкаясь. Надо же, они вполне подружились. Быстро этот парень заводит знакомства. Пожалуй, позже стоит сделать ему внушение о том, каким должен быть настоящий некромант: одиноким, независимым, а если женщину вожделеет — то взять своё, а потом как можно скорее бросить. Пусть мальчишка привыкает быть одиноким мрачным магом ложи Смерти… Хотя сейчас ему ещё рановато об этом думать — мал пока.

— Сначала заглянем в тот храм, — Дард указал на заброшенную деревню и остроугольную крышу церкви. — Мне кажется, я там кое-что забыл с месяц назад.

И фургон, стронувшись с места, повернул к деревеньке.

***

Вопреки здравому смыслу, Сарвен Дард опасался, что умертвие будет подстерегать его в храме. Он вошёл первым, держа меч наготове, чуть ли не шарахаясь от каждой тени. Вошёл, и вздрогнул, когда Хелли снаружи высадила раму с разбитым стеклом и взобралась на подоконник.

Нет, никого тут не было. Дард прошёл по пустому маленькому залу, оглядываясь и ища неизвестно что. Как бывший священник оказался запертым здесь? Не одним же только ликом Спящего удерживал его храм? Чья воля сумела смирить умертвие, заключить его в стенах, как он оказался скованным? У Дарда не было ни единого предположения.

Он покосился на Такера. Может быть, умный и опытный советник подскажет?

Солнце золотило стены с хлопьями краски. Лицо Спящего бога на фреске ещё сильнее потускнело и облупилось. Краска там, где были сомкнутые веки Спящего, осыпалась совсем, остались только серые дыры. Зато лик Смерти напротив бога стал как будто чётче и ярче.

Самое жуткое — что глаза у неё на этот раз были закрыты не до конца. Виднелась серебристо-серая радужка с тёмным контуром, часть зрачка. Она словно подглядывала за ними. Но Сарвен Дард отчётливо помнил, что изображение Смерти месяц назад не подсматривало сквозь ресницы, её веки были плотно сомкнуты. Как будто какой-то безумный художник пришёл сюда и подрисовал лик на стене. Упырька пробрала дрожь — очень уж по-настоящему выглядел лик Смерти. И сходство с той, что явилась ему, получилось потрясающим. Как он раньше не замечал? Может, свет не так падал?

Сарвен подошёл к изображению и коснулся пальцами розоватых век. Тут же отдёрнул руку — стена нагрелась от лучей солнца, падавших на фреску, и он словно коснулся живой кожи, а не слоя краски.

Смерть смотрела куда-то вбок. Дард тоже скосил глаза, но ничего особенного не увидел. Сдвинутый с места передвижной алтарь, засохшее пятно крови на полу… Здесь должна быть чаша, из которой он пил. Но чаши Сарвен не увидел. Зато он заметил чужие следы — свои он знал хорошо, отпечатки босых ступней Штавана тоже. Широкие и чёткие даже под слоем пыли следы Чезаре Роза выделялись характерными подковками. А вот небольшие, узкие — явно женские… чьи они? И тут же рядом кто-то прошёлся чуть косолапя, носками внутрь, в городских башмаках с двумя рядами гвоздей… Сарвен не удержался, чтобы сделать следы более чёткими — для этого ведь и особенных чар не надо, только слегка поколдовать. Если б на его месте находился какой-нибудь особенно удачливый и умелый следопыт-маг, он бы и портреты людей, натоптавших тут, воссоздал. И изображения бы в воздухе увидел. Но Дард так не умел.

— Здесь ловцы были, — сказала Хелли, подойдя к нему и посмотрев на следы. — Это даже мыши понятно.

Такер тем временем обошёл храм, даже залез на чердак, покряхтывая от напряжения.

Спустился, отряхнул руки и вздохнул.

— Что-то было, — сказал он, — да сложно сказать, что именно. Контуры повреждены, но их и недостаточно для такого, как Великий Мёртвый.

— Контуры скорее всего разрушились, когда Светлые ловцы утащили отсюда труп, — снова встряла Хелли. — А сдерживало его, скорее всего, вот это.

Она подбросила на ладони тяжёлый серебряный браслет с бирюзовыми вставками. Застёжка, выполненная в виде двух голов ощеренных крыс, видимо, впивавшихся друг в друга и тем замыкавшим кольцо, была расстёгнута.

Сарвен не помнил, чтобы старик Штаван носил украшения. Тем более такие массивные — этот браслет не удержался бы на высохших руках бывшего священника. Разве что выше локтя, под рукавом?

— Нет, вряд ли, — сказал Такер, качая головой. — Но вещица занятная. Подай мне её, эна Рэй, я взгляну поближе.

— Браслет похож на ту чашу, — сказал Сарвен Дард. — Из которой я пил вино перед…

— А! Парные Вещи! Но обычно вторая вещь в комплекте должна быть мужская… А чаша и браслет — это женская атрибутика, — оживился Лэмб Такер.

— Не понял, — сказал Упырёк. Он и забыл, что хотел постоянно делать важный и значительный вид и поменьше спрашивать вещей, которые могут показаться очевидными другим. Но тут не выдержал.

Хелли тут же раздражённо закатила глаза и фыркнула.

— Ну чаша же, — сказала она и сделала ладонь чашечкой — руки у неё были некрупные, с обгрызенными ногтями. — И браслет! — следующий жест, кольцо из пальцев, она сопроводила куда более неприличным, и Дард почувствовал, что к его щекам прилила кровь. И к ушам, кажется, тоже.