Этой ночью немного прохладно. На ум приходит несколько способов, чтобы сохранить тепло. На самом деле, больше чем просто тепло. Мы оба стали бы разгоряченными и потными в мгновение ока.

Когда я подхожу, Элисон поднимает на меня взгляд, и я задаюсь вопросом, неужели мои грязные мыслишки о ней написаны у меня на лице. Она поднимает руку, открывая одеяло для меня.

— Тебе холодно? — спрашиваю я ее.

Она кивает, и я забываю свои противоборствующие мысли о том, что я должен и не должен делать. Мне хочется быть ближе к ней, и она этого тоже хочет. Только в этот раз, мне хочется сдаться тому, что чувствуется так хорошо.

Я присаживаюсь рядом с ней, беру одеяло, оборачивая его вокруг нас, и притягиваю ее к себе рукой, которая расположилась вокруг ее плеч. Элисон прижимается ко мне и тихо вздыхает.

— Ты сняла кепку, — говорю я, проводя губами по ее макушке.

Ее волосы мягкие, с легким пряным ароматом. Я вдыхаю ее запах, когда она оборачивает руки вокруг моей талии и крепко держится за меня.

— С тобой так просто забыть, — бормочу я.

Она поднимает голову с моей груди и смотрит на меня, и я могу прочесть достаточно из выражения ее лица в свете костра, чтобы знать, что она чувствует то же. Я пробегаюсь рукой по ее волосам, затем обхватываю щеку, которая такая крошечная в моей огромной руке.

— Я забываю, что правильно, — говорю я, поглаживая большим пальцем ее щеку. — Я забываю, почему я здесь, — я сильнее сжимаю свою вторую руку вокруг нее. — Я забываю, как облажался в прошлом, — я закрываю глаза и вздыхаю, прислонившись лбом к ее лбу. — Я забываю, какая ты хрупкая.

Затем она двигается, и я открываю глаза. Элисон взбирается ко мне на колени, оборачивая ноги вокруг моей талии. Теперь ее грудь прикасается к моей груди, ее колени лежат по обеим сторонам моих бедер. Я обхватываю руками ее спину, ее мягкое тело тает напротив моего. Когда она рукой проводит по моей щеке, а затем вокруг, обхватывая шею сзади, ее глаза говорят мне, что она какая угодно, но только не хрупкая в этот момент.

Я накрываю ртом ее губы в нежном поцелуе, и Элисон приоткрывает их, безмолвно прося о большем. Прижимая ее ближе, я даю ей это, целуя глубже и сильнее. Она слегка двигает бедрами, и этого достаточно, чтобы заставить меня застонать от ее трений о мою эрекцию.

Когда я отстраняюсь, Элисон утыкается лбом в мой, ее дыхание ощущается теплом на моих губах, когда она легко дышит.

— Это все равно, что напиться, — бормочу я. — Ты даешь мне тот же кайф, что я получал от спиртного. Я никогда... бл*дь.

Желание кружится горячим и густым потоком между нами, холодный ночной воздух позабыт. Элисон пробудила что-то во мне, пробудила то, что долгое время спало, и я не знаю, достаточно ли у меня силы воли, чтобы противостоять тяге, которую чувствую.

Глубокий вой звучит неподалеку, это заставляет Элисон повернуться, ее тело напрягается от беспокойства.

— Все в порядке, — говорю я. — Ничего нас здесь не потревожит.

Она все еще с напряжением смотрит в темный лес, так что я отпускаю ее с моих колен и спрашиваю:

— Хочешь пойти в палатку?

Она тут же поворачивает голову, встречая мой взгляд, и кивает. Теплая надежда, кружащаяся в ее карих глазах, заставляет меня вновь застонать.

— Я не могу... в смысле, мы не можем… — я трясу головой. — Ты — моя пациентка, Элисон. Я должен уважать эту связь, несмотря на то, как сильно я хочу тебя.

Она отходит на пару шагов, чтобы взять доску, пишет сообщение на ней и разворачивает ее лицом ко мне.

«Я не сумасшедшая».

Ее серьезное выражение лица задевает меня.

— Я знаю. Я никогда не думал, что ты сумасшедшая. Я думаю, ты испытываешь посттравматическое стрессовое расстройство, что совершенно понятно. Даже если бы я не был твоим доктором, я просто… — я тяжело вздыхаю. — Но я — твой врач.

Элисон вздыхает, и я вижу и понимание, и разочарование в ее глазах. Когда она поворачивается и идет в палатку, я следую за ней. Она забирается внутрь, а я просовываю голову через палаточный вход.

— Эй, хорошо бы сменить одежду, прежде чем лечь спать. Одежда удерживает накопившуюся влагу, даже если ты не чувствуешь ее, и тебе будет удобней в сухой одежде. Можешь переодеться здесь, а я переоденусь снаружи.

Как только я встаю и подхожу к своему рюкзаку, я улыбаюсь про себя, поскольку понимаю, что уже переоделся, когда ходил к речке. Элисон оказывает довольно сильное воздействие на меня.

Я даю ей более чем достаточно времени, чтобы переодеться, потому что во мне сейчас совсем немного самоконтроля, и, увидев ее хотя бы частично раздетой, я бы потерял его полностью. После нескольких минут я беру две бутылки воды, свое ружье и немного патронов из рюкзака, и забираюсь в палатку.

Она лежит поверх своего спального мешка, одетая в черные хлопковые штаны и серый джемпер, ее волосы собраны в не тугой хвост на макушке.