— Ты также проверял меня.

Его проницательное замечание заставляет меня улыбнуться.

— Да, и это тоже. Но я могу признать, когда не прав.

— Думаю, тебе следует поговорить с медсестрами третьего уровня, — говорит он. — Билли не должен был страдать от этого маниакального приступа так долго, без лекарств. Они должны были сразу же вызвать одного из нас.

— Согласен. Но почему бы тебе не заняться этим?

— Хорошо.

— Я понятия не имел, что ты говоришь по-немецки.

— Научился в колледже, — он пожимает плечами. — Я сносно говорю.

— Я также не знал, что Билли говорит по-немецки.

Глаза Тиллмана расширяются.

— А он и не говорит. Билли, в смысле. Но какая-то одна из его личностей определенно делает это. Человеческий мозг удивительный.

— Что он говорил?

— Сейчас? Он просил меня не убивать его, когда я впервые ввел ему седативные, но когда лекарство начало действовать, он попросил меня не уходить.

— Я получил еще один е-мейл от доктора из университета в Калифорнии, он спрашивает, могут ли они приехать провести обследование Билли. Думаешь, это хорошая идея?

Тиллман пожимает плечами.

— Я могу понять, почему они хотят изучить его. Мы выявили восемнадцать самостоятельных личностей. Это будет зависеть от их методов и его терпимости к ним.

— Есть над чем подумать. Нам также нужно обсудить это с его родителями, — я поворачиваюсь к лифту. — Увидимся.

Когда я возвращаюсь на первый этаж, то выхожу через заднюю дверь посмотреть, занимается ли Леонард своим огородом. Он выращивает помидоры, потому что думает, что правительство собирает информацию о человеческих ДНК, через те, что мы подаем на стол здесь.

Нет причин лгать себе. Я поговорю с Леонардом пару минут, если увижу его, но, на самом деле, я иду длинным путем в офис, чтобы избежать Элисон. Каждый раз, когда мои глаза встречают ее, у меня появляются мысли, за которые я вскоре начинаю чувствовать себя виноватым.

Я никогда не сталкивался с подобными чувствами к пациенту. Когда я работал в Лос-Анджелесе, я периодически замечал, если пациентка была привлекательна, но это никогда не было поводом к действию, даже когда я был холостяком. С Элисон все по-другому. Меня физически влечет к ней, но в этом также есть что-то большее.

Это что-то большее — то, что не дает спать мне по ночам, заставляя думать о ней, и это то, от чего я жажду стакан виски прямо сейчас. Мне нужен физический ожог, чтобы подавить эмоции, которые она во мне вызывает.

Неважно, как много дней, месяцев или лет я трезв, я никогда не забывал принесенного мне мгновенного удовлетворения от моей первой выпивки в тот день. Оно было физическое, душевное... черт, иногда это ощущалось и духовным. Да, если бы у меня сейчас была бутылка в пределах досягаемости, я бы стал пьяным еще до наступления сумерек.

Мужчина, о котором все здесь думают, как о сильном, определенно, имеет свои слабости.

Наконец-то мои тридцать дней на втором уровне закончились. Морган пришла ко мне в комнату в первое же утро и завизжала от восторга, когда увидела меня вновь в обычной одежде.

— Твое заключение закончилось! Давай праздновать.

Ее идея о праздновании начинается с того, чтобы завить мои волосы. Она аккуратно оборачивает поочередно пряди на щипцы, а затем пробегается по ним пальцами, пока не получает желаемого результата. Я не смотрю в зеркало, чтобы узнать, как получается, потому что я больше не смотрю в зеркала. Я стала умело избегать любого зеркала в Хоторн-Хилл, с тех пор как каждый раз, ловя свое отражение в одном из них, я вспоминала свою сестру.

Морган знает, как сильно я скучала по катанию на лошадях, так что мы отправляемся на долгую прогулку верхом, направляясь по тропинке в лес, которая пересекает ручей на мелководье и ведет к лугу с полевыми цветами.

Я все не могу насытиться солнцем и свежим воздухом. Это проясняет мой разум от всякого шума. Прошлой ночью мне снова снился сон, и он был таким реальным. Голос в нем был более настойчивым, чем когда-либо, убеждая меня признаться.

Мне удалось запрятать воспоминания о том, что случилось, в дальние места разума, но они навсегда останутся там, в моем подсознании. Неважно, куда я потом отправлюсь или как долго буду молчать, мне никогда не убежать от этого. Это сокрушительное, подавляющее ощущение.

— С нетерпением ждешь кемпинга с доктором Ди на этих выходных? — спрашивает меня Морган, когда мы практически возвращаемся назад в конюшню.

Я киваю и улыбаюсь ей.

— Я тоже собираюсь, — говорит она, отпуская поводья, чтобы похлопать в ладоши от восторга. — Я поменялась выходными с Леонардом так, чтобы я смогла пойти с тобой. Доктор Ди берет только одного или двух человек за раз.

Затем она начинает говорить о Билли МакГрете, и я задумываюсь. Из того, что я слышала, Билли живет в Хоторн-Хилл с детства и будет жить здесь, вероятно, всю свою жизнь. Он — сын известного музыканта, который поместил его сюда и никогда не приезжал навещать.