Следующие несколько дней мы вместе с проводником-индейцем ходили в пешие походы по окрестным лесам, изучая особенности их экосистемы, тонкую взаимосвязь их флоры и фауны. Мы узнали, какие растения можно есть, какие лечат. Было удивительно, насколько много мог тропический лес предложить для создания чрезвычайно ценных, пока еще даже не открытых лекарств, и как мало пищи мог в нем найти человек. Удивило нас и то, что и в джунглях сельское хозяйство требует определенных навыков. В племени эта забота лежала на женщинах. Мужчины отвечали за рыбалку, охоту, строительство домов и защиту племени. Изо дня в день женщины были вынуждены тяжело работать, однако их жизнь не была сопряжена с таким количеством опасностей, как у мужчин.

Утром второго дня мы забрались так глубоко в джунгли, что возвращались по реке. Несколько часов мы медленно плыли по извилистым притокам, своими водами питавшим Амазонку. Желающие могли воспользоваться лодками, однако большинство из нас плыли сами. По пути мы встречали множество диких животных: речных дельфинов, красных обезьян, огромных черепах и ленивцев. Хотя в этих местах обитали анаконды, кайманы и пираньи, мы не особо о них беспокоились, поскольку за нами зорко следили наши проводники-ачуары.

Мы также слышали о крошечных рыбках, которых привлекает запах человеческой мочи. Учуяв соответствующий запах в воде, они забираются в мочеиспускательные каналы неосторожных людей, решивших облегчиться в воде. Их тонкие острые плавнички намертво впиваются в плоть жертвы и не дают им выбраться назад. Все это очень болезненно, и спасти бедолагу может только операция. Мы не были уверены в правдивости этих историй, но решили не испытывать судьбу.

Вечером, добравшись наконец до деревни, мы изнывали от голода и усталости. После того как мы насладились блюдом из пираньи и толченой маниоки, нас пригласили принять участие в обряде, который проводил шаман из соседнего племени. Чтобы впасть в транс, племя ачуаров, как и многие другие индейские племена, потребляло различные травяные составы. Мне с моим негативным опытом бегства от реальности с помощью самых разных веществ трудно было поверить, что эти составы могут действительно помочь духовному поиску. Несмотря на эти сомнения, я чувствовал, что мне стоит принять участие в обряде, ведь он непременно приведет меня к какому-то чрезвычайно важному откровению.

Инструктор нашей группы кратко описал нам суть предстоящей церемонии. С помощью особого галюциногенного травяного состава, который местные называли «натем», мы отправимся в своеобразное духовное путешествие, во время которого каждый из нас получит собственный ценный урок. Мы получим ровно то, что нам нужно, однако это вполне может оказаться совсем не тем, чего мы желали. Нас предупредили, что бояться или сопротивляться происходящему не следует, поскольку это может иметь дурные последствия. Натем не изменит наше самосознание или образ мышления. Он лишь поможет нам настроиться на некую Божественную частоту, которая передаст нам все необходимые знания. Лишь нам решать, как поступить с полученными уроками после окончания путешествия, но в ходе самого духовного путешествия мы должны быть максимально открыты. После обряда у нас будет достаточно времени, чтобы записать все, что нам откроется, обдумать и сделать собственные выводы. Пока же всем, решившимся принять натем, следовало поститься. Церемония была назначена на вечер следующего дня.

Назавтра после полудня мы в молчании и молитвах отправились в трехчасовой поход до деревни шамана. Подойдя к ней, мы решили утроить получасовой привал, чтобы подготовиться с помощью медитации и составить список вопросов, ответы на которые надеялись получить во время обряда. Уже тогда я знал, что увиденное мною откроет мне глаза на суть моей жизненной миссии.

После медитации мы продолжили путь. Дойдя до широкой и довольно глубокой речки с быстрым течением, мы разглядели на другом берегу несколько удивленного индейца в набедренной повязке, молча наблюдавшего за нашим приближением. Вслед за проводником мы по одному перешли речку по переброшенному через нее дереву, затем, минуя небольшое ущелье, поднялись на возвышенное плато, где располагалась деревня. Оттуда открывался удивительный вид на бесчисленное количество притоков Амазонки.

Местные приветливо встретили нас и указали место, где нам можно было поставить палатки, – чуть в стороне от хижин, рядом с огородами. После того как мы закончили ставить палатки, нам еще раз объяснили суть грядущей церемонии. Нужно было решить, кто из нас первым примет натем, а кто будет им помогать. Помощникам следовало сопроводить путешественников до подходящего места в лесу и обеспечить их безопасность во время церемонии и при возвращении.

С высокой скалы открывался чудесный вид на освещенные прощальными лучами закатного солнца бесконечные леса и реку, шириной, должно быть, в сотни метров. В благоговейном молчании мы ждали ночи и начала церемонии. Где-то через полчаса нас пригласили в хижину шамана и попросили присесть на скамейки, расставленные по стенам комнаты. Хижины индейцев-ачуар представляют собой навесы, покрытые сверху пальмовыми листьями, так что, по сути, мы сидели на открытом воздухе.

Инструктор нашей группы предложил мне первым принять натем. Я согласился и пересел поближе к шаману, одетому в традиционный наряд с оранжевым оголовьем из перьев попугаев. Погруженный в тихую песню-молитву, он благословлял неоново-оранжевое варево, томившееся на огне большую часть дня. Еще несколько раз с любовью перемешав натем и доведя его тем самым до готовности, он наконец обернулся и поприветствовал нас.

Шаман попросил меня сеть на табуретку перед ним и благословил меня пером. Пристально глядя мне в глаза, он наполнил красивую глиняную чашу оранжевой жидкостью. Передав ее мне, он пояснил переводчику, что я должен залпом выпить все до последней капли.

Чаша была полна до краев, и мне стоило труда не разлить ее. Нас предупреждали, что натем – напиток горький и выпить его одним духом может быть непросто, однако он оказался не так уж плох. Тем не менее выпил я его хотя и быстро, но все же с трудом, поскольку мой желудок, изнуренный голоданием, напрочь отказывался принимать что-либо.