– На то, что, судя по всему, ваш пациент... пострадавший, - вздохнул Листик, - умер очень счастливым.

Я тоже распрямилась, развернулась лицом к стражу и решила уточнить:

– Оттого вы к Рьяве и обратились? Обстоятельства смерти были компрометирующими?

Стражник хмыкнул, поднялся с лавки и, засунув ладони за пояс, сухо произнес:

– И я думаю, вы, детки, тоже помалкивать будете. Насмотрелись?

Листик как раз срезал с пальца умершего кусочек плоти (кровь-то уже не бежит). Мы кивнули, собрали вещи и двинулись в двери, открытые нам стражником, явно намекнувшим о том, что веселье закончено.

В дом мастера Рьяве мы вернулись уставшие и источающие ароматы дезинфицирующих смесей, коими обрабатывают препараторскую. Господин Фархаш сообщил, что придет вечером. В гостиной, помимо сидящего в кресле самого алхимика, наличествовал мастер Дорхе, также сидящий, но на подоконнике, и во всю уплетавший зажатые в горсти сливы. Судя по количеству лежащих рядом же на подоконнике косточек, дракон, мягко говоря, обнес алхимический сад, лишив деревья их не дозревших плодов. До нашего появления мужчины о чем-то беседовали, дракон эмоционально жестикулировал, Рьяве задумчиво кивал. Наше появление утихомирило экспрессивного дракона, а алхимика заставило с интересом обернуться.

– Ну, как сходили?
– отозвался с подоконника дракон.
– Как трупы? На месте?

– Спасибо, все хорошо, - не удержалась я от едкости, - вам привет передавали.

Грянул хохот. Веселый и беззлобный. Рьяве по-старчески подхихикивал пополам с кашлем. Дорхе хохотал от души и, тряхнув своей белобрысой гривой, с улыбкой воззрился на меня. Наши глаза встретились и мое веселье вмиг вышибло другое чувство - сильное и пьянящее чувство полета. Сердце загрохотало в ушах, ноги дрожали, норовя подогнуться. Я задыхалась, глядя в два фиолетовых омута, и чувствовала, как губы расползаются в глупой, совершенно счастливой улыбке. Мое кратковременное блаженство было прервано раздраженным "кхе", изданным Листиком, топтавшимся за моей спиной.

– Итак. Поведайте нам, как сходили, что увидели?
– решил вспомнить о деле Рьяве.

– Увидели труп, - пожал плечами Листик.
– Кожные покровы в норме, кровоизлияния в зрачок нет, крови в носу и горле не обнаружено.

– И на вид здоровый, - кивнула, порывшись в блокноте, Улька.
– Единственное, это небольшой шрам над левым ухом. Судя по форме и цвету, свежий, не больше года, травма от ранения могла быть серьезной... но насколько - нам неизвестно, - и тут Ульяна сделала подлость, сказав: - А вот Даня кое-что странное увидела.

Угрюмо глянула на свою подругу. Зараза. Нет бы Листу о таком рассказать, так они оба стоят с хитрыми физиономиями, а я уже сейчас чувствую румянец на щеках. Нет, ну где справедливость? Улька голых мужиков и в живом виде столько пересмотрела, что ей стыдно быть вообще не должно. А Лист... Лист вообще парень. Вот. Но все молчат, на меня глядят, ждут, что я скажу. Лист все же сжалился надо мной, медленно гибнущей от смущения, и, шагнув к Рьяве, сообщил всю информацию на ухо старику.

– Ну вот что, мои хорошие, - потирая руки, произнес старик, - материал для изучения у нас есть. Теперь за дело, Лист, настраивай микроскоп.

Работа закипела. Рьяве и Лист установили на стол микроскоп и приготовили для него собранные образцы. Уля подготовила перо и блокнот для записей, Дорхе залез на подоконник с ногами и теперь мечтательно глядел вдаль, пересыпая оставшиеся три сливы из одной ладони в другую. За аппарат Рьяве усадил меня и Листа, поручив Ульяне записывать данные в тетрадь. Сам же алхимик стоял за моей спиной, опираясь на спинку стула. Сначала формулы выписывал Листик, но в процессе классификации веществ начал путаться, и возле увеличительной трубки его сменила я. На пожелтевшей бумаге росло количество формул, на столе росла стопка книг, день уже приближался к вечеру. Глаза слезились и слипались, а в голове не укладывалось то, что мы наблюдали сейчас.

– А вам, мастер, не кажется, что здесь следы не одного, а нескольких веществ?
– не удержалась от догадки я.

Я еще раз пробежала взглядом записи и передала их алхимику. Рьяве листик взял, изучил записи, покивал, улыбнулся. Видимо, наша работа мастеру понравилась.

– Кажется,- щурясь, отозвался мастер Рьяве.- Я записям алхимика на мизерной ставке не доверяю. Озвучьте свою догадку, Данна.

Лист мне подмигнул, мол, давай, не стесняйся. Я откашлялась и, вытерев взмокшие ладони о платье, приняла у Рьяве листок с формулами. Листик отодвинул микроскоп, позволяя разложить записи на столе. Улька перегнулась через стол, желая тоже расслышать мою теорию.

– Ну, вот здесь, - я ткнула пальцем в строчку химических формул, - этих веществ слишком мало, чтобы убить, а вот этих слишком много, словно их выпили залпом. Исходя из увиденного, могу судить, что одно вещество просачивалось в организм подопы...
– я тряхнула головой и нервно продолжила, - простите, пострадавшего, длительный срок, а второе попало туда недавно и в большой дозе. По отдельности дозы все же не смертельны. Может, конфликт препаратов?

– Верно подмечено, Данна, - Рьяве ободряюще похлопал меня по плечу.
– Работайте.