Шрифт:
Немаловажным фактором успеха при интеграции ученого в мировое научное пространство является его адаптируемость в межкультурной среде, навыки проектной работы в интернациональной научной команде и навыки межкультурной коммуникации, что обеспечивается интернационализацией высшего и послевузовского образования [260]. В российской практике при невысоком среднем числе зарубежных аспирантов и докторантов (1,38 % в 2001 году, см.
табл. 3) неблагоприятным фактором для развития навыков научной межкультурной коммуникации является традиционное сосредоточение иностранных обучаемых в столичных вузах и научных центрах, что усиливает стратификационные тенденции в российском научном сообществе. Программы академических обменов с зарубежными вузами-партнерами охватывают крайне малочисленный контингент учащихся [49, 227]. В результате навыки научной и межкультурной коммуникации формируются у российского ученого в период его профессиональной деятельности, главным образом в сфере наукоемких технологий (космос, информационные и коммуникационные технологии, медтехника, физика), что отражено в табл. 4.
При подготовке европейского ученого к профессиональной деятельности и ее необходимому компоненту – международной научной интеграции, Комиссия европейских сообществ руководствуется основополагающими принципами сотрудничества 27 стран Европейского союза, который по определению является гарантом международного характера образовательной, научной и инновационной деятельности своих субъектов. Это нашло отражение в двух общеевропейских инициативах: Европейское пространство высшего образования (European Higher Education Area (EHEA), в структуру которого входит послевузовское научное образование (вступило в действие в 2010 году), и Европейское научное пространство (European Research Area – ERA). Через конвергенцию обоих «пространств» предполагается создать оптимальную среду для превращения Европы в ведущую экономику, основанную на знаниях [243, 249].
Очевидно, что научные исследования в университетах и академических организациях сегодня становятся интегральной частью всей инновационной цепи и только те организации, которые занимаются обучением и подготовкой будущих научных кадров, могут обеспечить действительно адекватные средства для реагирования на вызовы времени.
Данный тезис подтверждают результаты неформальных бесед с учеными Красноярского края о проблемах, препятствующих их МНПД, в процессе индивидуальных консультаций. Анализ полученной информации позволил выделить три категории проблем: образовательные (предшествующее образование ученых, полученное в «знаниевой» парадигме), региональные (географическая удаленность от международных центров науки и партнерства), научные (главным образом недостаточность разработанности наукоемких направлений
Таблица 4
Интенсивность международной коммуникации 3 российских ученых в различных областях прикладной науки в 2006 году
и сформированности инфраструктурных навыков научной деятельности) и др. Проведенный анализ представлен нами в виде иерархически структурированного «дерева проблем» (рис. 5).
3
Доля общего числа коммуникационных мероприятий по отдельной научной тематике в общем числе мероприятий по всем научным темам, принятым за 100 %, – 18370. Таблица рассчитана по: Сводные данные международных научно-технических мероприятий на 2006 г. Вып. 2. Регионы мира: Россия, страны СНГ / АНО «Наука-форум». М., 2006.
При этом мы исходим из утверждения, что возможность эффективного включения ученого в международный научный консорциум с целью реализации совместного проекта определяется, прежде всего, экономической целесообразностью участия ученого в проекте. Это зависит от наличия оригинальных научных идей или технологических предложений, умения находить и устанавливать долгосрочные рабочие контакты с зарубежными партнерами, понимания состояния дел в своей научной области в глобальном контексте, сформированности компетентности для МНПД и т.п.
Количественный анализ грантов, полученных в 1995–2004 годах, показывает (табл. 5), что их наибольшее число приходится не на индивидуальные программы академической мобильности (программы Британского совета, Соросовская программа образования в области точных наук (США), Немецкая служба академических обменов (DAAD) и программы различных частных фондов), а именно на программы, оказывающие грантовую поддержку совместным научным коллективным проектам (Международный научно-технический центр, INTAS, TACIS, Программа совместных научных исследований и т. д.).
Рис. 5. «Дерево проблем» российского ученого в области МНПД (на примере ученых Красноярского края), имеющих место при попытках интеграции в Европейское научное пространство
Таблица 5
Международные фонды и программы, по линии которых российские исследователи выполняли гранты лично или в составе научного консорциума 4
4
См.: Шереги Ф.Э., Стриханов М.Н. Наука в России: социологический анализ. М. : ЦСП, 2006. С. 209–210.
Уровень вовлеченности российских ученых в совместные научные исследования и программы академической мобильности, при кажущейся массовости, не является высоким для российского научного сообщества, так как общее количество научных кадров в России является одним из самых высоких в мире (например, в 6 раз больше, чем в США). По оценкам ЮНЕСКО, в ХХI веке в высокоразвитых странах число научных работников должно составить 2–5 % населения.
Интернационализация формата научных исследований, характерная для столичных вузов, как процесс международной интеграции создает преимущества за счет многонациональной структуры контингента обучаемых в дополнительном образовании и совместно выполняемых ими проектов в процессе обучения.