Вдруг эльф увидел, как серые люди в едином порыве вышли из закоулков и выстроились вдоль дороги. Они подняли над собой шипастые булавы и провозгласили вразнобой: «Да здравствует король!» А после небольшой паузы всё тот же нестройный хор гаркнул: «Да здравствует Матриарх!» В повозке повисла тишина. Первым её нарушил Дунгар, поковырявший в ухе толстым пальцем.

— Либо мои старые уши меня подводят, либо эти оборванцы только что сказали «матриарх»? Что за чертовщина здесь произошла, пока нас не было? Чует моё сердце, срочно нужно вернуться в банк. Как бы там старый Клаус чего не наворотил… Если что потребуется, заходите, не стесняйтесь. И Рию ко мне отправьте. — сказав это, гном спрыгнул с повозки на ходу и деловито зашагал куда-то.

Взглянув ему вслед, Драм произнёс:

— И что теперь делать нам?

— Ну, что касается меня, то я теперь как бы на королевской службе. Да и ты тоже. Во всяком случае, мне так кажется, да и Раурлинг говорил. Вот только сейчас он далеко, а мы здесь. Надеюсь, без него нас отсюда не погонят.

— Мне идти некуда. К Пристанищу теперь не пройти, разве только под землёй. Но не думаю, что подземные боги будут мне благоволить в этом…

В тот вечер король лично принимал героев Мейерана: боевого мага Игната, тёмного эльфа Драма, врачевательницу Риенну, о которой так лестно отзывался знаменитый Эббен Гальн, и командующего храмовыми рыцарями Эрниваля из Дорема, пострадавшего за веру и корону. Именно так их представили в тронном зале Чёрного Замка, где множество разномастных вельмож и влиятельных столичных богачей разглядывали их с праздным интересом. Для этих разодетых людей война — это что-то далёкое и ненастоящее, как далёкая вспышка молнии, скрытая за пеленой облаков. Они — высший свет Энгатара, и даже во время Войны короны они пробыли в городе, прячась в своих домах. Но одна пара глаз глядела на них пристально и оценивающе: взор короля Эдвальда Одеринга ныне был тяжёл, чист и внимателен. Игнат поначалу даже не узнал этого статного человека в чёрной мантии, отороченной алым и золотой короне, которого прежде он видел трясущимся безумцем. По правую руку от короля, смиренно опустив взгляд, стояла женщина, всем своим видом напоминавшая монахиню, если бы не серебристое одеяние и скипетр с набалдашником из серебряных стержней, сплетённых в виде символа Троих. По левую руку — темноволосая и бледнокожая молодая девушка в красно-золотом платье до пола. Принцесса Мерайя, как догадался маг, глядела в пол с отсутствующим видом.

— В этот нелёгкий час я рад приветствовать истинных героев Энгаты, с чистым сердцем пришедших на помощь стране. — Игнат услышал, что теперь сталь у короля не только во взгляде, но и в голосе. — Истинное счастье — видеть, как столь разные меж собой люди служат единой цели — защите страны и возрождению её величия. Пред ликом богов и людей, Троих и многих… — Король осёкся. Магу показалось, что по лицу Одеринга пробежала судорога. — …Корона и Церковь не забудут вас!

Послышались одобрительные голоса и редкие хлопки. Эрниваль, всё это время стоявший неподвижно и молча, вдруг сделал шаг вперёд и обратился к королю.

— Ваше Величество! Для меня нет большей радости, чем служение Церкви и Короне. Но я не вижу здесь своего отца, Патриарха Велерена. Хоть я и не лучший сын, но мне хотелось бы засвидетельствовать своё почтение перед ним.

— Юный Эрниваль. — покровительственно проговорил король и словно обратился ко всем присутствующим. — Многие, а в особенности те, кто провёл дни вдали от столицы, должно быть, не знают о заговоре, пресечённом с помощью верного Короне Дейна Кавигера, командующего гвардией. Королева Мередит, моя супруга, вступила в преступный сговор с патриархом Велереном. Два человека, которым я доверял, как самому себе, вознамерились обезглавить страну. Они медленно ввергали меня в пучину безумия, отравляя мой разум и тело. Но благодаря верности Дейна Кавигера их удалось остановить. Я лично казнил изменницу королеву, а командующий гвардией исполнил свой долг, лишив жизни предателя Велерена.

По собравшимся вельможам прокатилась волна изумления, сменившаяся изумлённым ропотом и шепотом. Эрниваль замер в оцепенении с устремлённым в никуда взглядом. Игнат с беспокойством думал, что же тот предпримет. На поясе рыцаря Церкви не было меча, что придавало некоторое спокойствие. Во всяком случае, надеялся маг, он не набросится на королевскую стражу, чтобы в следующую секунду быть изрубленным в клочья.

— Ваше Величество. — Эрниваль нарушил молчание, склонив голову. — Если патриарх Ве… мой отец предал Корону, то тем самым он предал и Церковь. И для меня как верного её служителя нет большего позора. Я едва ли надеюсь искупить вину своей семьи. Если вы велите казнить меня, как сына предателя, то так тому и быть.

— Не позволяй унынию поразить душу, юный Эрниваль. — покровительственно сказал король — Ты служил верно и не повинен в преступлении своего отца. А верность в наше время — бесценное сокровище. Если услышанное легло на твою душу тяжким грузом вины, ты можешь искупить её, продолжив служить Церкви, которая теперь как никогда близка к Короне.

— Тогда так тому и быть. Благодарю Вас, Ваше величество.

С Игнатом и Драмом король говорил уже не столь приветливо. Возможно, он догадывался, отчего у Эрниваля этот ужасный ожог. А возможно и просто не любил магов и эльфов. Он позволил им остаться, велев Кавигеру определить им место в караульной. Рие король сообщил, что Карл Эльдштерн вот-вот прибудет в Энгатар. Девушка, едва сдерживая слёзы радости, рассыпалась в благодарностях Его Величеству и немедленно отправилась в банк, рассказать о радостной вести Дунгару. Когда собрание окончилось и многие из числа вельмож разошлись, король приказал рыцарям гвардии, что стояли за троном, проводить принцессу в её покои, а Эрнивалю велел остаться.

— Сир Эрниваль из Дорема, эта смиренная дочь богов — Пречистая Агна, Матриарх Церкви Троих. Совместно с ней мы произвели некоторые реформы. Должно быть, ты видел людей в сером облачении, хранящих покой на улицах города?

— Видел, Ваше величество.

— Мы нарекли их Серыми судьями, слугами Тормира и хранителями порядка. Если ты желаешь продолжить служение Церкви, ты волен присоединиться к ним.

— Если так желает Ваше величество…

— Это должно быть твоё решение, Эрниваль. — серьёзно проговорил король. — Твой отец совершил ужаснейшее из возможных преступлений. И, хоть предателю не может быть прощения, ты можешь смягчить его вину передо мной.

— Тогда я присоединюсь к Серым судьям. — ни секунды не задумавшись сказал Эрниваль.

— В таком случае отправляйся в Церковь и сообщи епископу Торну о моём решении. Ступай и служи преданно.

Когда Эрниваль покинул тронный зал, вокруг короля не осталось никого, кроме Матриарха.

— Ваше величество, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но стоит ли доверять сыну изменника? — с опаской, но смиренно спросила Агна. — Не пустит ли семя предательства корни и в его душе?

— Они не были близки. — отрезал король. — Эрниваль ничего не знал о заговоре. К тому же, взращивая в нём чувство вины, мы получим вернейшего из людей. Поставим его над отрядом Судей, позволим ему почувствовать облегчение на душе, а после окажем честь командовать всем орденом, взвалив на его плечи груз ответственности вдобавок к грузу вины.