— Где я вообще? И за что?

— В караулке при восточных воротах. Нечего ночами через стены лазать, мы таких лазутчиков сточных ловим исправно. Думаешь, ты первый, кто додумался в город через дерьмовый канал пролезть? Вот я тебя дубинкой-то и… Скоро рассвет, там старший придёт, решит, что с тобой делать. И с этой пьянью немытой, решившей напиться из стоков. Лучше б сразу со стены сиганул, раз уж добровольно к богам решил отправиться. Ну, наше дело, чтоб никто посторонний здесь ночами не шлялся, так что отпустим его подыхать в другом месте.

— А меня? — с надеждой спросил наёмник.

— А с тобой другой разговор. — свиномордый расплылся в мерзкой улыбке. — Ты не простой бродяга, хоть и смердит теперь от тебя не хуже. Да и одет, как оборванцы с севера. Тебя допросят, а потом решат, что делать. Может, повесят. А может, укоротят на голову.

— Это ещё за что? Я ж ничего не сделал.

— А меч у тебя откуда, а? — прищурился тюремщик. — На такой клинок даже начальник стражи полжизни горбатиться будет, а такие как ты… В общем, тут мозгов много не надо понять, что ты его у кого-то спёр. Как выясним, у кого, там и спета твоя песенка. Нам награда за находку, мне может быть даже повышение, а тебе — плаха или топор.

— Бывший владелец меча мёртв. — сказал Таринор. — И клинок он передал мне сам.

— Ну, тогда тебе же хуже. Разрешение, небось, у трупа спрашивал, вот он и не возражал? А меч-то явно кому-то из замка принадлежал, может даже хранителю клинка самому. Уж не знаю, как ты, шелудивый пёс, умудрился его выкрасть…

— Да не крал я его!

— Или прибить его владельца, неважно! — рявкнул свиномордый. — Ты тайно пересёк границу города с оружием. Нынче так делают только шпионы. А ну как ты засланец остроухих?

— Слушай, как там тебя звать, мне нужно поговорить с королём.

— Ну конечно, нужно! — усмехнулся тюремщик. — Не хватало Его Величеству ещё вшей подцепить. Не, мы и без короля разберёмся, чего с тобой делать.

— Я лично знаю короля Эдвальда Одеринга. — со злостью процедил Таринор. — Я был его телохранителем в войну Короны. Я ворвался вместе с ним в Чёрный замок и… — наёмник запнулся. — И я буду очень признателен, если ему сообщат обо мне.

В ответ тюремщик лишь засмеялся противным высоким смехом.

— Ну даёшь! Вон, учись как надо зубы заговаривать. — обратился он к сидящему неподалёку от Таринора бродяге. — Короля он знает… Язык-то у тебя подвешан что надо, да только Хоба небылицами не проведёшь. Когда тебя казнят, я, пожалуй, отрежу твой язык и на верёвочке носить буду. Уж больно складно ты им говоришь, глядишь, и я болтать красиво начну. От дамочек отбоя не будет!

— С твоей рожей этого маловато будет, Хоб. — усмехнулся Таринор.

— Хохми сколько влезет, вот только мы по разные стороны решётки. И меня дома ждёт горячая похлёбка, а у тебя и дома-то нет, бродяга!

Стукнув дубинкой по прутьям решётки, тюремщик куда-то ушёл, напевая что-то под нос. Наёмник облокотился на стену и посмотрел на тёмный закопчёный потолок. Здесь поможет только король. Конечно, он бы без труда справился с этим куском сала голыми руками, если б тот так неожиданно не огрел его дубинкой по голове. И как только ему удалось? Видать, и впрямь большой опыт в отлове тех, кто решил пролезть в город через сточный канал. И куда только этот боров дел его меч…

— Чудной ты. — донеслось сзади. Таринор повернул голову и увидел, что это говорил недавно храпевший бродяга. — Сидел бы молча, он бы тебя и выпустил. А теперь три шкуры спустит.

— Да чёрта с два. — грустно ответил наёмник. — Пока они будут искать хозяина меча, я дважды успею сгнить в этой дыре. Кальдор Моэн теперь в лучшем из миров, а я, похоже, в глубочайшей из задниц. — Таринор вспомнил слова старого Кальдора и почти ощутил увесистый подзатыльник, которым тот наверняка наградил бы его, узнав об утрате меча. — Да, он бы меня отсюда вызволил…

— Кальдор Моэн? — старик-бродяга почесал спутанную бороду. — Давненько я этого имени не слыхивал. Хранитель клинка Чёрного замка, славный был человек.

— А ты ещё откуда о нём знаешь? — удивился Таринор.

— О, я в те годы стражником в замке служил. Ох и давно же это было…

— В каком ещё замке?

— Известно, в каком. В Чёрном. — язвительно ответил старик. — Другого в Энгатаре-то и нету.

— Просто я не пойму, как член замковой стражи может превратиться в нищего старика?

— Ну, вот ты говоришь, с самим королём знался, а теперь сидишь в одной камере со старым попрошайкой. И ведь ты ещё не старик. — бродяга вздохнул. — Подставил меня один. Мол, я серебро столовое украл. Тьфу! Будто б мне жрать тогда было нечего… Ну, казнить, конечно, не казнили, но из стражи погнали. Воров мы здесь не держим, говорят. А мне идти больше было некуда. Пробовал, конечно, и конюхом, и носильщиком, пока здоровье позволяло. Но с возрастом перед тобой закрывается всё больше дверей. Так я и до попрошайничества докатился. Пока есть силы протянуть руку — ноги не протянешь. Жить можно, худо-бедно. Порой за решётку попадаешь, вот как сейчас, но это терпимо. А нынче по городу нашего брата серые гоняют, так что совсем житья не стало…