Девушка подошла к двери и потянулась рукой к ручке, но остановилась. За спиной не раздавалось никаких звуков, будто Анжи не торопилась вставать. Обернувшись, некромантка вопросительно посмотрела на мать.

– Тебе придётся идти без меня, Шенни, – проговорила она свойственным призванному, лишённым эмоций голосом.

– О чём ты?

– Я призвана Арганелом. И ты знаешь, что это значит.

В левой руке, которую Анжи до этого прятала за спиной, сверкнул металлический предмет. Бросив быстрый взгляд на поднос, Шенни не досчиталась среди приборов одного сервисного ножа. Рука матери медленно потянулась вверх.

[Я не сразу поняла, что заставило её так поступить. В тот момент я вообще мало что понимала. Мои мысли всё ещё были заполнены предвкушением того, как мы все вместе вернёмся в форт, а глаза смотрели на фиолетовый ручей, стекающий вниз по её одежде, пропитывающий блузку, штаны и растекающийся ровной лужицей на полу.

Мама была призвана Арганелом, и он по-прежнему сохранял над ней контроль. Она не могла допустить, чтобы её подчинённое врагом тело оказалось в форте, в опасной близости от записей, раскрывающих секрет призыва души. Она не могла даже предупредить меня: ведь прямо в тот момент Арганел мог наблюдать за нашим разговором, смотреть её глазами и слушать её ушами, готовый в любой момент заткнуть ей рот и заставить молча уехать с нами.

И я до сих пор не знаю, что же на самом деле двигало ей в тот момент. Страх перед тем, что Арганел совместит две техники и создаст непобедимое войско призванных? Или она просто не желала делиться с кем бы то ни было исследованиями, над которыми наша семья трудилась вот уже три поколения? Раньше я видела в ней только любящую и любимую мать, не желая замечать всего остального, но теперь всё чаще задаюсь вопросом: что было главной ценностью в её жизни? Её семья, или же амбиции некроманта, желающего покрыть своё имя всеобщей славой и осыпать себя золотом?

Теперь я этого уже никогда не узнаю, да и хочу ли знать? Важно одно: её нет. Больше никаких сомнений, никаких подозрений. Мама ушла из этого мира на моих глазах, окончательно и бесповоротно. И в этот день в роде Маридан остался последний человек.]

Новый вопль заставил весь отряд снова сбежаться к двери, и в этот раз он совсем не походил на крики счастья. Не спрашивая ничьего совета, Дариан толкнул дверь и влетел внутрь. Всего несколько мгновений потребовалось ему, чтобы оценить ситуацию и прикинуть шансы на выживание призванного, валяющегося в широкой луже собственной крови.

– Что там?! – донёсся из коридора требовательный голос Лысого.

– Не знаю! – крикнул Дариан, хватая окаменевшую девушку за руку и вытаскивая её из комнаты. – Уходим отсюда!

Выскочив коридор, он повернул направо и поволок Шенни к лестнице. Девушка была скована ужасом и, казалось, вообще не соображала, что происходит вокруг, но хотя бы не пыталась сопротивляться и позволяла вести себя в нужном направлении.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как послышался топот, и с первого этажа прибежали двое призванных воинов. Не медля и не раздумывая, они с поразительной скоростью бросились вперёд.

Нехотя выпустив руку Шенни, Дариан выхватил из ножен короткий меч, подобранный наставником под его габариты, и выступил вперёд, приготовившись защищаться. Слева промелькнула мускулистая фигура, и Ортей, в три скачка преодолев дистанцию, врезался в одного из призванных и навязал ему бой вдали от остальных. Юноше осталось расправиться со вторым, который продолжил нестись вперёд, не обратив никакого внимания на своего товарища и его противника. Воин, обладающий нечеловеческой скоростью, внушал ужас, но Дариан давно готовился к этому дню и знал, что у призванных Арганела, какими бы сильными они не были, тоже имелись свои слабые стороны.

Враг занёс меч для удара, но юноша, резко метнувшись вбок, ушёл с траектории столь предсказуемой атаки задолго до того, как лезвие с ужасающей силой обрушилось вниз, пробив глубокую щель в полу. Одним сильным движением призванный выдернул оружие, но в то же мгновение секира Лысого с треском располовинила его череп.

Мысленно поблагодарив Ортея за то, что освободил им место и позволил окружить врага, Дариан повернулся к наёмнику. Тот уверенно противостоял своему сопернику, компенсируя физическую слабость отточенными навыками и уже оставив на враге несколько глубоких ран, из которых бесперестанно сочилась кровь. Дождавшись очередного смертельного, но легко читаемого выпада, Ортей отклонился в сторону и ответным уколом пригвоздил вытянутую вражескую руку к стене.

Для простого человека это означало бы неминуемое поражение, но призванный, недолго думая, одним мощным рывком выдернул клинок из стены, прихватив с ним часть штукатурки. Впрочем, для наёмника эти секунды не прошли впустую, и тонкий кинжал, сверкнув в его руке, двумя молниеносными движениями проткнул призванному горло и сердце. Всё это произошло за какое-то мгновение, и когда первые куски вылетевшей из стены штукатурки коснулись пола, Ортей уже стоял в двух метрах от противника и наблюдал, как из его новых ран стремительно утекают последние капли жизни.