Фулгрим пожал плечами.

— Если угодно, я продолжу.

— Это все бездоказательные утверждения, — скривился патриций.

Возражение получилось неискренним. Аристократ был слишком умен, чтобы сомневаться в словах примарха, но ему требовалось сохранить лицо перед своими солдатами и, возможно, другими слушателями. Фениксиец подозревал, что их беседа записывается, причем таким допотопным способом, что сенсоры доспеха не обнаруживают «жучков».

Он вздохнул, чувствуя, что начинает скучать. Значит, пора подтолкнуть события. Голконда не советовала ему раскрывать карты в такой момент, но Фулгрим решил, что при любом ином варианте действий он зря потратит время, которого и так было в обрез.

— Как и у меня нет доказательств, что вы стоите за недавним покушением на мою жизнь.

Буцефол дернулся — от изумления, как понял Фениксиец. Выходит, Коринф ошибся… по крайней мере, в этом случае.

— Вы не знали, — выпрямившись, сказал примарх.

Патриций хмыкнул.

— Нет, но я не удивлен. Подсыпали яд? У нас обычно так делают. Меня самого только в этом месяце два раза травили.

— Что вам известно о Сабазии? — неожиданно для себя спросил Фулгрим.

Загадка этого имени и скрытых в нем смыслов мучила примарха со дня банкета, хотя казалось, что оно не имеет значения ни для кого из ныне живущих. Он хотел уточнить у Беллероса, но возможности пока не представилось.

Визасец пожал плечами:

— Ничего. Это миф.

Ни проблеска узнавания, ни удивления. Если это имя и было связано с чем-то реально значимым, то, во всяком случае, не с делами Буцефола.

— Вы назвали нас синдикатом, но мы не настолько едины, — покачал головой патриций. — Наши группировки разделены на фракции, и все давят друг на друга.

Он говорил чуть ли не извиняющимся тоном. Фениксиец развел руками:

— Если вы не представляете организацию, зачем тогда просили о встрече?

— Я хотел услышать о ваших намерениях из первых уст. Что нас ждет, если мы поддержим это «Согласие»? — Аристократ грузно переступил с ноги на ногу. — Что станет с нашей собственностью и привилегиями? Не утратят ли наши титулы значение в будущем, которое вы обещаете нам? — Он помолчал. — И как же наши дети?

— Вы обращались к главному итератору Пайк? Уверяю вас, она может подробно ответить на данные вопросы.

Если Буцефол не связан с заговорщиками, незачем дальше терять время на беседу.

— У меня создалось впечатление, что всем руководите вы, — сказал патриций.

Фулгрим пожал плечами:

— Похоже, мы оба совершили одну и ту же ошибку.

Толстяк в очевидном смятении уставился на него. Фениксиец встретил взгляд аристократа:

— Не сомневайтесь, я способен устроить все, о чем говорил, и даже больше. И если вы попытаетесь вмешаться в переговоры о Согласии, я сожгу дотла все, что создано вами.

Буцефол облизнул губы:

— А если мы воздержимся?

Отступив на шаг, примарх радостно улыбнулся:

— Тогда мы станем друзьями, патриций. И, как полагается другу, я сделаю все от меня зависящее, чтобы о вас хорошо позаботились. Но решайте быстрее: до церемонии приведения к Согласию всего месяц. Так или иначе, к тому моменту я устраню каждую проблему.

— Небольшой срок.

— Да. Но мы все должны уложиться в него.

«Огненная птица» высоко взмыла над Халкидоном, оставив берег за кормой. Фулгрим, сидя в кресле, водил по блестящей поверхности клинка ветошью, смоченной в ароматических маслах. Они должны были замаскировать запах крови, въедавшийся в металл. Старинная народная мудрость Кемоса.

— Досадно, — наконец сказал примарх.

Абдемон взглянул на него. Фениксиец молчал с тех пор, как они покинули береговую твердыню Буцефола. Понимая причины неразговорчивости Фулгрима, лорд-командующий не задавал вопросов.

— Что именно, мой господин?

Не поднимая глаз, примарх ответил:

— Я надеялся, что виновник — он. То, как патриций выступал на собрании, его приглашение, предупреждение Коринфа… Все складывалось просто… идеально.

— Слишком идеально.

— Так не бывает.

— Тогда, возможно, он все-таки виновен?

Фениксиец посмотрел на воина:

— Я бы понял. Нет, к этому преступлению Буцефол непричастен. — Подняв меч, Фулгрим изучил его в поисках изъянов. — Ты читал свежие отчеты итераторов?

За минувшую неделю люди Голконды заглянули в каждый уголок планеты, собирая информацию и показывая себя визасцам.

Абдемон кивнул: он ознакомился со всеми рапортами, пока примарх любовался морским пейзажем.

— Ситуация становится неуправляемой. Согласно новым докладам, в западных анклавах каждую неделю вспыхивают бунты. Патриции теряют власть над феодами и требуют от правительства направить туда войска, но при этом собирают личные армии — якобы для защиты собственных вотчин.