Фокстрота тогда не было, и Европа перед Мировой войной еще пела национальные тихие мотивы или забавлялась спокойным наивным песенкам> [335] .

Городки Вюрцбург, Ансбах, Хайльбронн – это типичные вкраплины в общем колоритном пейзаже южной Германии с остатками старонемецкого искусства.

Штутгарт. Ратуша на Рыночной площади. Открытка 1907 г.

Недалеко Гейдельберг с его замком [336] – [шедевром] немецкого Ренессанса.

Город, утопающий в виноградниках на берегах голубого Неккара [337] , весь полон ароматом горного воздуха и традициями студенческих ферейнов [338] . Какие типы этих буршей [339] можно наблюдать, когда они заполняют вечером свои «локали» (пивные), где за круглым столом данной корпорации идет клубная жизнь, над столом люстра, сделанная из оленьих рогов, а на стене большая черная доска с записями мелом долгов по истреблению пива, рейнвейна, мозельвейна [340] .

Преувеличены рассказы о пьянстве немецких студентов – за одной кружкой сидит иной весь вечер.

Дальше проехал в Шварцвальд, с городом Карлсруэ, одним из самых молодых городов Германии, основанном в начале XVIII в., почти ровесником Петербурга [341] .

Это «немецкий Версаль» с замком в центре парка, радиусом от него расходятся улицы, их немного, и весь город невелик.

Таким же новым кажется г[ород] Мангейм [342] ; планировщики разбили внутреннюю часть города на мелкие квадратные кварталы. Город бесцветный, скучный, несмотря на эффектный дворец XVIII века с большим парком. Но все это было таким холодным, временно останавливающим взор и незапечатлевающимся.

Штутгарт утопает в садах [343] . В городском музее небогатые коллекции и собрания фарфора, живописи, останавливает внимание устроенный в начале нашего века Музей дурного вкуса [344] .

Ротенбург. Вид старинной застройки. Фото конца XIX в.

Директор музея Г. Пацаурек собрал удивительное собрание предметов искусства и бытового обихода, где дурной вкус выражен в несоответствии материала, форм, уродливом рисунке, непонимании им назначения материала, вроде шкафа для платья с дверками из литого чугуна, сувениров, альбомных крышек с узором из волос, передачи в тканой занавеске рафаэлевской Сикстинской мадонны или наше русское изделие – серебряная сухарница работы Сазикова в виде плетенки из дерева с наброшенной салфеткой. Глупая имитация. Целая комната, убранная с поражающей пошлостью, вроде никелированной кровати в стиле модерн с китайскими бумажными веерами и воткнутыми в них фотографическими портретами над кроватью и всяких предметов, «неизвестно что изображающих». Глубоко эстетические обоснования логики в искусстве Пацаурек изложил в своем замечательном труде «Хороший и дурной вкус в художественной промышленности» [345] . <Путем метода анализа предмета иллюстрирует он раритеты этого “Музея дурного вкуса”> [346] .

Действительно, сколько дурного вкуса окружает нашу жизнь, и как мало обращаем мы внимания на эту карикатуру культуры!

Совершенно иной мир в соседнем Гессене. Ряд небольших городков в живописных долинах. Многие дома построены из фахверка. В Аллендорфе целые улицы, ведущие к городской площади, состоят из четырех- и пятиэтажных домов фахверка, необычайно разнообразного, встречаются фасады из одного дерева и дома все старые – XVII и даже XVI в. Крыши покрыты только черепицей мутного темно-красного цвета.

Но из всех старогерманских городов останавливает внимание своим декоративным архаизмом небольшой городок Ротенбург, с остатками защитных стен еще XIII в.

Словно в ином мире, а не в Европе XX в. мы находились: трамвая в городке не было, и от вокзала конечная узкоколейная железная дорога [вела] в город, добрый километр до городских старых ворот, где старик-сторож сидел у своего домика <и встречал нас приветливым здорованьем.

Улочка проложена вдоль старых его стен, и небольшие каменные дома живописно-прихотливо разбросаны. Полная тишь на улицах, и во всем городке только 8000 жителей. Старые железные фонари висят на веревке, протянутой через улицу, полумрак, часы на башне отбивают четверти, и опять тишина.

Кельн. Собор. Фото конца XIX в.

На таком небольшом пространстве собрано так много старонемецкой архитектуры в окружении нетронутого целостного городского пейзажа XVI века. Оттого-то здесь так убедительно живописное зодчество и церквей, и домов с красноватым фоном башен и стен, окруживших этот городок, словно от современности отгородился оригинальный остаток прошлых веков.

Все слитно воедино, начиная с церквей XIV века, кончая зданиями эпохи Ренессанса – Ратгаузом, госпиталем и “домом строителей”. Здесь Ренессанс немецкий, скромными формами не выпячивающийся на центральную (и единственную) небольшую площадь.

Нюрнберг – это сердце старой германской жизни, а Ротенбург – кровь этого сердца.

Роттердам. Субструкции железной дороги. Фото конца XIX в.

Только все едут в Нюрнберг, он расположен по пути всюду и на главной железнодорожной артерии Германии, а > [347] Ротенбург – в стороне от главных магистралей железных дорог, не скоро в него и попадешь. Это какой-то забытый окаменелый кусок древнегерманского строительства, <окаменелая древнегерманская сказка. Нет музеев, магазинов. И только изредка попадается вывеска “колониальные товары”, где отыщется что-то и современное> [348] .