– Ирис, шальтэ, араш!

Шемальский язык.

Охранять. Вытаскивать.

Теперь Ирис к нему никого не подпустит. И выбраться поможет.

Варсон кое-как поднялся на ноги. Шаг, другой, он почти лежал на холке верной борзой...

Ему повезло еще раз.

Сарет свистнул своего пса, рассчитывая, что если сучка рядом с ним, то прибежит. И запрет он обеих собак в сарае, чтобы не мешались. И не выли, кстати говоря, на дохлятину. А то переполошат улицу, помешают хозяину - ни к чему такое.

Кобель-то примчался. И отыграл Варсону еще несколько минут. Пока Сарет запирал его в сарае, пока брал лопату, пока шел обратно...

Вот и калитка.

Шаг, второй, Варсон почти сползал на землю...

Сарет обнаружил пропажу и понесся вдогонку.

Певать на конспирацию, выпускать сыщика нельзя.

– Шшэ!
– только и успел скомандовать Варсон, слыша шаги за спиной.

На землю он упал очень неудачно. Очень.

Закричал бы от боли, но дыхания не хватало. А за его спиной ирис разбиралась с Саретом.

Шемальской борзой и гиена не рискует переходить дорогу. Ирис нападала молча. Не рыча, не лая - ни к чему. И лопата не сильно помогала. Сарет вынужден был отступить.

Борзая рвалась к его горлу, а учитывая, что весила она около пятидесяти килограммов, сил у нее хватало. Ранить ее Сарет просто не мог, нож остался в Варсоне. Лопата тоже не помогала, умная собака отлично знала, как избежать палки. Отмахиваться Сарет еще мог, а вот нападать - нет. И добить врага - тоже.

Варсон скрипнул зубами.

Надо подняться. Надо выползти наружу. Надо...

Как же это тяжело, оказывается.

Когда все твои внутренности обратились в жидкий свинец, когда по венам течет огонь, когда...

Шаг, второй... он вываливается из переулка под колеса кареты - и та останавливается. На землю выпрыгивает девушка.

– Рехнулся?

Слово Варсону непонятно. Но...

– Помогите! Умоляю...

Капли крови, которые падают в пыль, более, чем красноречивы.

– Шьорт побьери!
– непонятно ругается девушка. Но машет рукой кучеру. Тот спрыгивает, помогает подхватить Варсона, и затащить его в карету.

Острая боль гасит сознание.

Последнее, что видит Варсон - это Ирис, которая несется к нему.

– Иши...

На большее его уже не хватает.

Он наконец-то теряет сознание, даже не зная, сработал ли его последний приказ.

'Свои'.

***

Женщины, запомните!

Портные - это зло. Как свяжешься - ни зла, ни золота не хватит.

Матильда устала злиться уже на третьем часу разборок. На пятом ей захотелось заскулить и забиться под диван.

На седьмом она таки взвыла - и сообщила, что едет кататься по городу.

И ей плевать!

На фасоны, на кальсоны, на салоны и балахоны! Хоть с пугала штаны стащите! Хоть в парусину завернитесь!

Пусть ее хоть во что оденут - она уходит!!!

Графиня посмотрела в глаза девушке и вздохнула. Мол, как скажете, ваша светлость. У меня тут еще три умнички, и я сама на очереди, и завтра все надо повторить...

Портниха цвела и пахла. То есть - чувствовала громадный заказ и большие деньги.

Малена плюнула, приказала заложить карету, и отправилась прокатиться по вечерней Аланее. Динон выразил желание составить ей компанию.

Герцогесса подумала - и согласилась.

Она, Динон, Ровена, кучер и лакей. Чего еще надо?

Карета катилась по мостовой, колеса мягко стучали, уличные фонари рассеивали сумрак, и небо было звездное.

Матильда смотрела в окно, понимая, что скоро, уже совсем скоро ей надо будет возвращаться и ложиться спать, чтобы проснуться в другом мире.

Зевок... да, уже скоро.

Матильда отдала приказ поворачивать к дому, и карета свернула на улицу Кожевников. Потом выедет на Лилейную...

Это же средневековый городок, понятие четырехполосной трассы еще не родилось, а развернуться на местных улицах практически нигде нельзя. Карета же!

Запряженная парой лошадей!

Требуется искусство кучера, чтобы так поступить и достаточно широкая улица, без куч мусора, ям и канав. И если первое Матильду устраивало, то второго-то и не наблюдалось.