Шрифт:
***
В войске не хватились ни Ифринского, ни его друзей. Не те величины.
Ну, гвардейцы. И что? Не одни они гвардейцы, а под слоем грязи там уже всем плевать, пехотинец ты, нет, благородный, простолюдин...
Да хоть Восьмилапый! Лишь бы оружие держать умел, а что восемь лап, так это и лучше, больше поместится.
Зато степняки...
Презрительно относиться к ним было большой ошибкой со стороны Ифринского. Пусть они моются не каждый день, ну так что? Где вы в степи много воды видели? Там это драгоценность.
Зато как они следы читают!
Вот и обнаружили, что примерно десять человек ушли в сторону...
А зачем?
Нельзя ли их догнать и это выяснить?
Как оказалось - можно.
Ифринский с приспешниками честно сопротивлялись, когда их настигли, и даже убили человек пятнадцать. А потом их просто повязали арканами, и так, на арканах, потащили за лошадями.
Хоть так утешить кал-рана Мурсуна.
Надо сказать, они не прогадали.
***
Кал-ран Мурсун как раз орал на подчиненных, требуя собираться быстрее... ЕЩЕ БЫСТРЕЕ!!
СЕЙЧАС!!!
Но против такой радости не устоял.
– И кто это тут у нас?
Роман гордо сплюнул на землю, за что так же молча получил в печень от степняка, стоящего рядом, и скорчился в позе червяка-мученика. Эрон оказался умнее, и строить из себя героя не стал. Бежали от степняков, не удалось, попали им в руки... что ж теперь?
Изворачиваться надо.
Жить хочется.
– Я - Эрон Шорский. Это мой друзья, Роман Ифринский, - кивок, - И Виктор Лейнский. Мы знатные люди, и наши семьи богаты. Вы можете получить много денег за нас.
Мурсун ощерился.
– Посмотрим, птичка. Но чтобы мы начали переговоры, чтобы остаться целым и уйти н своих ногах, ты мне сейчас споешь.
– О чем?
– Обо всем, птенчик. Обо всем. Сколько вас, откуда...
Эрон и не подумал запираться. Он у себя один, а голым задом в костер, или мордой лица в клетку с крысами... неуютно как-то. Спасибо, наслушался рассказов о том, что степняки творят со своими пленниками, теории хватило.
Мужчина пел соловьем, рассказывая и про Рида, и про Доран. Единственное, о чем он умолчал - про Равель и подходящего на подмогу Иллойского.
Не из героизма, а чтобы оставить себе шансы. Мало ли...
Его слова подтвердили Сначала Роман, а потом и Виктор. Мурсун подумал немного...
Что ж, Доран - так Доран. Хотя по следам и так все понятно. Жаль, обогнать Торнейского по дорогам не получится - Интара, с-стерва.
В болотистой местности, с прихотливо извивающейся рекой, лучше всего было передвигаться по воде. А по дороге...
Можно. Только кругаля втрое дашь.
Рид шел прямо через лес, ну так у него людей меньше, и животных. Проще пойти за ним и нагнать у Дорана.
А эти предатели...
Мурсун с удовольствием разорвал бы их конями, как положено в Степи. Собаке - собачья смерть, и простите, песики, что вас сравнили с такой мразью, как предатели. Останавливала нехватка времени - раз. Ну и...
Каган их догонит, и будет весьма недоволен. Вот и предъявить ему пленников, пусть срывает зло на них. Все одно - не жалко.
Так что...
– В обоз их, и стеречь. Кагану покажем.
Кан-ары быстро сообразили, что происходит, и закивали.
Да. В обоз.
И беречь, беречь... во всяком случае - пока, в хозяйстве пригодятся. А потом как каган решит.
И - вперед!
Выступаем! Надо догнать Торнейского, пока нас каган не догнал! А то и пленники не помогут.
Матильда Домашкина.
– Утро начинается, начинается-а-а-ааа...
Спать хотелось - зверски. В пожилом возрасте проблема уснуть, в молодом - проснуться. Но - чашка кофе, половина из которой выплеснулось на руку, потом одежда, потом массаж всего организма (особенно достается ногам в общественном транспорте), короткая пробежка до работы - и voila!*
* вуаля, прим. авт.
Куда и сон девался?
На работе пока еще никого не было, так что Матильда занялась кофе.
Антон явился первым.
– Привет!
– Доброе утро, Антон Владимирович.
– А мы не перешли 'на ты'? Вчера?
Малена, перехватившая управление, невинным взглядом дала понять, что вчера ничего не было. Или не с ней. Или у нее потеря памяти.
Бывает.
Антон нахмурился, и присел на край стола. Матильда привычно восхитилась силуэтом. Малена только вздохнула.