«И с позором пустить несколько лет жизни коту под хвост».

– Нет, мы справимся. Я справлюсь.

– Вам виднее, вы профессор.

Сорок пять процентов мощности… Пятьдесят пять…

Люберц спросил у помощников:

– Как метрика?

– Пока без изменений.

«Без изменений… А по расчётам должна начинать скручиваться. Может, измерительная линейка не точна? Спокойно, проф. Ещё есть энергетический резерв, но совсем мало времени. Или всё-таки успею? Ах, как обидно!.. Какая же сила повлияла на проклятые метеороиды? Ответ очевиден – гравитация. Гравитация чего? Нет, это потом, потом. Сейчас важно и на ёлку влезь и… в общем, понятно».

– Так, «Танцоры»… Мартин, Пьеро, Ин… Шестьдесят процентов на ваших трубках… Результата нет, опасность есть. Несколько камешков летят в вашу сторону, могут задеть… Что скажите? Мартин?

Мартин быстро ответил:

– По-моему, лучше вернуться к чёрной доске и мелку.

– Ясно. Пьеро?

– Как говорилось в моём любимом мультике: мы принимаем бой!

– Я понял. Ин?

Скандинав с ответом не спешил, всей пятернёй теребил рыжую бороду.

– Конечно, надо уходить, но я предпочёл бы остаться.

– Спасибо, викинг. Делаем так: кто хочет уйти, уйдёт на «Танцоре – первом». Оставшаяся пара дотанцует танго.

6

В крохотную комнату без окна двое мужчин внесли на руках третьего. Сразу стало тесно, хотя из мебели имелись лишь эргономичный письменный стол в комплекте с креслом и узкая кровать, диссонирующая с обстановкой своим старинным, можно сказать, патриархальным видом. За прозрачным пластиком одной из стен виднелись стеллажи, боксы, привычные бытовые приборы.

Мужчину прямо в верхней одежде положили на вышитое красными узорами покрывало. Металлические пружины матраса недовольно заскрипели, жалуясь на свой возраст и вес мужчины. Две из четырёх пухлых подушек были отброшены на стол, а две легли под голову и под колени.

Один из вошедших нетерпеливо переминался у двери, с неприязнью смотрел, как его спутник ослабил ворот рубашки у лежащего, снял с того ботинки, присел на стул у изголовья.

– Серж, я пойду. Там клиенты волнуются. Отправлю их поскорее на охоту… Как досадно, у всех на глазах… Не отказались бы от «браслетов памяти».

– Иди уже, Джонни, дай спокойно пульс сосчитать.

Джон Фаррет вдруг замялся, понизив голос, сказал:

– Знаешь, Серж, я тебе сразу не сказал, но наклёвывается очень интересный бизнес-проект. Золотое дно… Через этого, ну и язва, – Фаррет кивнул на лежавшего, – мы выходим на некий институт или центр, не помню точно. Он там научная шишка… Надо бы тебе договор подписать… Ну что, что опять не так?

– Джонни, с этого дна никому не всплыть.

– Ты… великий оракул! – зашипел Фаррет. – Гений места! Денег на твоё сумасбродство больше не дам. Их просто нет.

И поспешно вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

«Джон вспыльчивый, но отходчивый. А вот этот турист…»

Замеряя пульс на вздувшейся вене, мужчина снял с запястья нефритовый браслет, спокойно положил себе в карман.

– Сколько? – лежащий открыл глаза.

– Ещё многовато. Сто десять. Не беспокойтесь, сейчас будет снижаться.

Глаза снова закрылись.

– Кто вы? Вы врач?

Мужчина встал со стула, краем покрывала прикрыл оголённые щиколотки лежащего на кровати.

– Я Сомов. Серж. Я тут… У меня много обязанностей. Врачебные тоже.

Другой – старик с землистым цветом лица, с многочисленными возрастными пигментными пятнами – сделал несколько шумных вздохов, поднял морщинистые веки.

– Понятно, док… Что со мной было?

– Давление подскочило, профессор Люберц.

– Вы меня знаете? Ах, да, понятно. В анкетке пансионатской прочитали.

Конец ознакомительного фрагмента.