– - Парисом будет Семенов, -- сказала Чертоватая, -- потому что он тоже был пастухом.

– - Нет, Парисом будет Путаник, -- сказала Марина, -- потому что он дамский угодник.

– - Нет, водить будет Адам Петрович, -- сказала Кавелька, -- потому что он нашел гриб.

– - Друзья мои, -- сказал Сусанин, -- я не могу быть Парисом, я унесу приз домой и отдам Фрикаделине.

– - Самоотвод, -- сказал Семенов.

– - Мне надо три сморчка, меньшим числом я не управлюсь, -- сказал Путаник.

– - Саша Подряников будет хорош в роли Париса, -- сказал Сусанин.

– - Почему?
– - хором спросили девушки.

– - Почему?
– - хором спросили все остальные.

– - Потому что они тезки. Ведь Парис -- это не имя, а социальная кличка: парий, изгой, отверженный, -- объяснил Сусанин.

Марина протянула сморчок Подряникову.

– - Пусть каждая претендентка скажет, чем она одарит меня, если я вручу ей гриб.

– - Я посвящу тебе сонет в детективе, -- сказала Кавелька. "Перебьюсь", -- решил Саша.

– - А я сделаю тебя начальником над своим мужем, -- сказала Любка.

"Это я и сам сделаю, это легко, это проще пареной репы", -- подумал Подряников.

– - Марина? Вы что дадите мне за яблоко, которое -- гриб?

– - За нее тебе дам я, -- ответил Иван, -- кое-чего.

– - Ну, зачем ты так?
– - улыбнулась Марина.
– - Я тоже дам... Не знаю, что придумать... Дам чего-нибудь

– - Понятно... Я хочу всего понемножку.
– - Подряников разломал сморчок и вручил каждой девушке по кусочку.

– - Какой неожиданный финал! Все прекрасны!
– - воскликнул режиссер и захлопал в ладоши.

– - Ай да Подряников!
– - обрадовалась Кавелька, колупая ногтем плесень.

– - Ну и Парис!
– - обиделась Любка.

– - Троянской войны не будет, -- прокомментировал Сусанин.

– - Не грусти, будет Сворская война, -- предрек оракул.
– - Вернее, вооруженный конфликт проходимцев.

– - А как скоро?
– - спросил Саша.

– - Очень скоро, -- ответил Семенов.

– - Ты мне надоел. Скажи хоть раз что-нибудь приятное, -- попросил Сусанин.

– - Тебя выпустят из тюрьмы раньше срока за примерное поведение, -сказал Семенов, и все засмеялись, а кто-то один захохотал и кто-то одна захихикали, хотя оракул шутить не умел..

Когда дошли до Старосельской пустыни, то сделали привал. Стены монастыря кое-где еще стояли по пояс, между ними зияли оплывшие квадраты бывших подвалов с болотцами на дне. Семенов поведал о том, что все и без него знали: что давным-давно из монастыря построили на речке Закваске электростанцию, которая давала ток для двух лампочек Ильича и одного карманного фонарика, которую списали в убыток, которую растащили по кирпичику по дачным участкам.

Нашли посреди монастырского двора два поваленных дерева, уселись на них и давай пить спирт: мужчины -- из горлышка, девушки -- из ладошек. Мужчины были похожи на трубачей, зовущих бойцов в атаку, а девушки в темноте ни на кого не были похожи, даже на девушек.

Кавелька уселась верхом ни бревно, прислонившись спиной к Подряникову и положив на его плечо голову, как на подушку.

– - Как хорошо мне!
– - промямлила она.
– - Лес! Ночь! Филин ухает, голова кружится. Кажется, я иду по Млечному Пути такими осторожными шагами, словно боюсь раздавить звезды. Выпьем скорей! За праздник в душе!
– - предложила она и доверчиво подставила ладони ковшиком.

Но Подряников сурово предупредил:

– - Поэтессе больше не наливайте, а то она стихи читать захочет.

И Кавелька тотчас откликнулась:

Я полукружием бровей Сведу на нет мужскую хитрость. Губной помадой на стекле Вам напишу, кого люблю, Губной помадой на стекле Я напишу, чего хочу, Когда от скуки дней кромешной Зачну я страсть к самой себе.

Прагматики Иван и Саша засмеялись, оборвав стих.

– - Дураки вы вонючие, -- обиделась Кавелька и упала на землю.
– - У вас вместо души грязная тряпочка.

Ее подняли и вернули на место.

– - Не думайте, что я пьяна от спирта, -- твердила поэтесса, -- я, как всегда, опьянела от стихов.

Но ей никто не верил, а Семенов развел костер, и, глядя на пламя, Сусанин загрустил и стал петь. Путаник пригласил на танец Марину, Подряников -- Чертоватую, Кавелька заснула, упившись стихами и спиртом и положив голову на колени Сусанина.

– - Я в траве поймал жука...
– - пел Адам, уставившись на головешки, и гладил Кавельку по голове, как маленькую девочку. Иван подсвистывал Сусанину, Семенов стучал в такт по пустой бутылке.