Эмма молчала, принявшись паковаться на кухне. Не желая быть к ней слишком близко, я перешёл в столовую. Я захватил свой ящик с инструментами и начал разбирать обеденный стол.

Однажды я её на нём трахал.

Пока коробки наполнялись, я понял, что дело не в избавлении от хлама, который она купила. Нужно было избавиться от всего, что вызывало воспоминания о ней.

— Я всё ещё люблю тебя, — сказала она, всхлипывая.

К этому времени я перешёл к украшениям и фотографиями на стенах.

— Это пройдёт со временем, — боже, я чертовски надеялся, что пройдёт. — Сейчас в моей жизни нет для этого места. Мне нужно, чтобы ты вбила это в свой мозг. Я хочу быть один.

Она расплакалась.

Чем более эмоциональной она становилась, тем больше я отстранялся.

Так было легче дышать. К чёрту эмоции.

За двадцать минут до приезда грузчиков мы многого достигли, и у меня хорошо получалось не думать слишком много о своей семье. На самом деле, с Эммой это было легко, потому что она говорила только о себе.

Мой новый помощник, Никки, зашёл представиться и получить список того, чего я хочу, и я дал ему ключи от своего грузовика, прежде чем он снова ушёл. Я был на его месте. Помощники дерьмово зарабатывали — на съёмках иногда вообще ничего — так что я считал, что бесплатный транспорт будет полезен.

— Хочешь оставить кровать? — глухо спросила Эмма.

Она, наконец, отказалась от мысли, что я приму её обратно.

— Нет, — я вытер пот со лба и посмотрел на опустевшую гостиную. Коридор за дверью лофта был заполнен, и осталось только несколько полок с моими вещами.

Я не был глупым. К тому времени, как Эмма поняла, что я не передумал, она стала более жадной. Было много хлама, который она, наверное, продаст, потому что ни в коем случае не станет искать чёртову работу. Но мне было плевать. Она могла забрать всё и засунуть себе в зад.

— Ты не знаешь, как мне было тяжело, — сказала она.

Я мрачно хохотнул, и на это я не купился.

— Я серьёзно, — плакала она. — Мне тридцать семь, и я возвращаюсь жить к маме. Это унизительно.

— Не думаю, что мудро обсуждать, что унизительно, — я предупредил её многозначительным взглядом. — Ты честно ноешь из-за того, что будешь жить со своей матерью, сразу после того, как я потерял свою?

Она побледнела, осознавая ситуацию, хотя продолжала гнуть своё.

— Ты не можешь на меня обижаться. Я очень сожалею о том, что ты потерял семью, но это не делает мои проблемы меньше. Не честно, что я здесь единственный плохой человек...

— Прекрати говорить, Эмма, — приехали грузчики, и я подошёл к двери, чтобы их впустить. — Я никогда не утверждал, что идеален. Наверное, я совершил кучу ошибок, но я бы никогда тебе не изменил. Отношения для меня священны, и узнать через четыре года, что ты не чувствуешь того же... Из-за этого бесполезно спорить насчёт любой другой проблемы. Потому что, не смотря ни на что, я не толкал тебя на предательство, — я смерил её взглядом, который говорил, что с меня хватит, чёрт возьми. — Между нами всё кончено, навсегда. Я серьёзно.

Она сжала челюсть.

— Ты бессердечный.

«Иди к чёрту».

Я открыл для неё дверь.

— Прощай, Эмма.

Две недели спустя

Я смотрел на пульт.

Я лежал на матрасе перед телевизором в гостиной.

Пульт лежал на полу.

Я не мог до него дотянуться.

Может, мне не нужно было переключать канал.

Стук в дверь заставил меня накрыться одеялом с головой.

«Уходите».

— Ноа? — это была Софи. Не удивительно. — Я знаю, что ты там.

Ну конечно, я был здесь. Где ещё мне быть? Я давным-давно не выходил из своего лофта. Здесь меня никто не обсуждал за то, что я вёл себя как чёртов трус. Никаких косых взглядов за каждую бутылку, которую я выпивал. Хотя я мог представить взгляды, которыми на меня смотрела бы моя семья.

Я поморщился и закрыл глаза.

«Слишком чертовски плохо, что вы все мертвы».

После недели пряток мне пришлось встать и жить. Пришлось принять душ, побриться, воспользоваться дезодорантом и одеться, чтобы впервые пойти и купить продукты. Но затем я проверял телефон и увидел, что выяснилось, почему упал самолёт.

Нашли и откопали записывающее устройство с данными полёта и узнали, что у пилотов была механическая ошибка.

К тому времени, как начали снижаться, они её ещё не исправили, а затем попали в грозу, рассчитывая, что резервная система безопасно направит их на землю.