Я скольжу туда и обратно, смазанный её желанием. Её сжатые бедра дарят дополнительное удовольствие. Плотная горячая влажность её влагалища, как всегда приветлива и привлекательна.

Я держу её руки, прикованными к спине, удивляясь силе её плеч и элегантности изгибов. Её раскрасневшееся лицо мне почти не видно. Поэтому я откидываю её волосы и целую в щеку, ухо, лоб, глаза. Целую везде, куда может дотянуться мой рот.

— Моя любовь к тебе настолько велика, что я боюсь, как мое сердце может разорваться у меня в груди.

Она задыхается:

— Я бы не хотела этого. Твое сердце нужно мне целым.

— Мое сердце твое, — обещаю я.

Она поворачивает голову настолько, что наши губы встречаются. Мы целуемся дико, безудержно, со всей страстью и без всякой утонченности. Наши зубы бьются друг о друга, а языки сплетаются. Она такая горячая и сексуальная, любая женщина может только мечтать о том, чтобы стать такой.

Её тело манит слишком сильно, и я не в силах сопротивляться. Вхожу в неё снова и снова. Стол трещит и скользит по деревянному столу. Слышу стоны, которые туманят мое сознание. Я хочу взять её и сделать своей.

Моя любовь к ней – воплощение безумия. Даже если бы она далеко убежала, я бы преследовал её и поймал. Мы трахаемся с такой силой, будто двое влюбленных пытаются удержать друг друга на краю пропасти. Слышу её крик и чувствую волну её оргазма. Я наклоняю её до конца на стол, который сотрясается от толчков. Дейзи поднимается на носки и отталкивается назад, чтобы встретить каждое мое движение. И наконец, я откидываю голову назад и кончаю в неё.

Я кладу голову на её потную спину, чтобы собраться.

— Как же хорошо, что ты меня любишь, — вяло бормочет она.

С усилием я отталкиваюсь от неё и помогаю ей распутать руки. Затем сажусь на колени и помогаю вылезти из джинсов, наблюдая, как ручейки моей спермы текут по её бедрам.

— Почему так? — спрашивает она

Поначалу я не отвечаю, загипнотизированный молочными струйками на внутренней поверхности её ног. Эти следы кричат о том, что она моя.

— Потому что, если бы ты не любила меня, я был бы сумасшедшим, который преследовал тебя. Желать тебя и не иметь возможности обладать – было бы худшей пыткой.

Она выпутывается из джинсов и берет бумажные полотенца, чтобы вытереть мои следы. Разочарование набегает на меня, но я поднимаю глаза и вижу татуировку над её сердцем. Там мое клеймо навечно.

— Тогда хорошо, что мы любим друг друга.

Дейзи поднимает руки над головой и её грудь поднимается тоже от этого движения. Чувствую шевеление в паху. Она понимающе смотрит на меня:

— Опять, Ник?

— Это все твоя выпечка, — говорю я, а девушка смеется, затем я встаю и притягиваю ее к себе. — Я полностью твой, Дейзи. Этот мир должен быть счастлив, что у тебя доброе сердце. Потому что, если бы ты попросила, я бы спалил этот мир.

***

— Мистер Андерс, я присяду?

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это мой профессор по объемной живописи. Я видел, как он шел ко мне пару минут назад. Он остановился у мусорной корзины и выкинул что-то из кармана своего черного шерстяного пальто. Оно огромное, и подходит, чтобы спрятать в нем длинную руку. Я предпочитаю более короткие пальто, позволяющие больше двигаться. Длинные рукава не подходят для близкого боя. Я предпочитаю...

Я заставляю себя встряхнуться. Я оставил мир убийств позади. Теперь мои единственные занятия на бумаге. В них не нужны длинные рукава и пистолеты. Хотя конечно в сапоге у меня спрятан нож. Чувствую себя голым без оружия, хоть больше и не убиваю людей.

— Пожалуйста, — я жестом указываю на пространство на скамейке рядом со мной. — Она больше ваша, чем моя.

— Учитывая, сколько студенты платят за образование, думаю, вы можете претендовать на владение хотя бы одной скамейки, — он улыбается и садится рядом со мной.

Я не должен заботиться о расходах. У меня много денег. Заработал я их так, что это потрясло бы человека, сидящего рядом со мной, да и любого человека в нашем кампусе. Но это обеспечивает мою Дейзи.

Однако мне нужно соответствовать, так что я буду жаловаться:

— Да, образование сейчас дорогое.

— Тебе стоит быть более убедительным, сынок. Звучит не правдоподобно. Трастовый фонд? — он внимательно оглядывает меня. — Или цифровой миллиардер? Ты занимаешься слишком усердно, да и староват для трастового фонда.

Мое удивление должно быть слишком заметно, когда он смеется и показывает на свои глаза:

— Я художник. Мы должны быть наблюдательными. Это то, что мне нравится в нашей профессии. Мы замечаем мелкие детали. Крошечные трещины в кувшине, позолота, отслаивающаяся от зеркала.