Его взгляд встречается с моим, передавая невысказанный вопрос. Неужели мы снова не предохраняемся?

Я киваю, что контролирую нежелательную беременность. Мне хочется, чтобы он оказался глубоко внутри меня, и нас ничего бы ничего не разделяло.

Он хватает меня за бедра и опускает на колени, насаживая на свой член. Из меня вырывается глубокий выдох, а затем я наклоняюсь вперед и целую его, играя с его языком и ритмично двигаясь на нём.

Вместе мы двигаемся в едином прекрасном и сладком восхитительном порыве, так и должно быть. Он знает, как прикасаться ко мне, чтобы я застонала. Знает, как прикасаться к моей коже, чтобы усилить мой оргазм.

От вида моего наслаждения, Ник взрывается. Он кусает меня за шею, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня. Он кончает и держит меня так близко и туго на себе. Ничто в мире никогда нас не разлучит.

Мы единое целое. Я и Ник. И я люблю его больше, чем могут выразить слова.

***

Следующим утром я избегаю встречи с отцом. Знаю, что должна навестить его. Узнать, пошел ли Арахис на прогулку, и хорошо ли себя чувствует отец. Но я всё время думаю о Кристине и её страхе, что заставляет меня вспоминать о плохих временах с отцом. Просто я не могу встретиться с ним сегодня.

Вместо этого я провожу время на кухне за выпечкой. Я пеку печенье, ведь его легко упаковать и сунуть в карман. Печенье с шоколадной крошкой, печенье с арахисовым маслом, овсяное печенье с изюмом и песочное печенье с корицей. Излишки я передам отцу позже. Да и Ник кое-что съест.

А большую часть я тщательно заворачиваю в пищевую пленку и беру на занятия с собой. Печенья станут извинением для Кристины. Мне хочется выяснить, что её так напугало, и как мы с Ником можем это исправить.

Ник спас меня от страданий. Думаю, с его помощью я смогу сохранить нового друга.

Глава 8

Николай

Все утро я наблюдаю, как Дейзи вертится на маленькой кухне. Она печет. И печет. И печет. В квартире пахнет, как в кондитерском цеху, а сама девушка уже похожа на выпечку. Я ловлю её между партией печенья с арахисовым маслом и овсяным печеньем.

— Ты грязная, — я провожу пальцем по её покрытой мукой руке.

Она оглядывается посмотреть, говорю ли я правду. Я облизываю палец и провожу еще раз по её ключице до впадинки в V-образном свитере, оставляя след.

— Мне нравится думать, что меня покрывает моя работа, — дразнит она.

— Нет, ты грязная. Позволь мне почистить тебя? — у неё шея солоновато-сладкая на вкус.

— У меня еще две партии печенья.

Но несмотря на свой протест, она остается в моих руках и выгибает для меня шею. Я сгибаюсь над щелью между её грудей, запуская туда язык. Вскоре мы срываем друг с друга одежды, и я ввожу в неё свой член. Запахи свежевыпеченного печенья смешиваются с мускусным запахом нашего возбуждения. Знаю, теперь не смогу съесть ни одного печенья, не возбуждаясь.

Она вскрикивает и колотит меня руками, когда кончает. И я тут же пронзаю её своим семенем в восхитительном экстазе. Быстрый секс изнемогает меня, и я лежу, развалившись на диване, а Дейзи вытирается, собираясь закончить выпечку.

На заднем фоне плюется и шипит сканер полицейских частот. Я прислушиваюсь, ожидая услышать свое имя. Но вместо этого сообщения о грабежах, бытовом насилии и случайной стрельбе. Холод внутри меня не исчезает, а лишь затихает.

— Ник, а почему ты думаешь, мы не можем сдавать квартиры в аренду? Ведь дом близко к университету, все квартиры отремонтированы и выглядят лучше, чем всё, что я видела до этого. Мы живем здесь уже шесть месяцев, а все квартиры, кроме нашей, пустуют.

— Все арендаторы были недостаточно квалифицированы, котенок.

От сканера доносится сообщение об огнестрельном ранении в голову.

— Не нужно быть такими строгими. Ну и что, что у них несколько неоплаченных штрафов за парковку или приводов за публичное мочеиспускание? Это же колледж. Так делают все подростки в колледже.

Я наклоняюсь вперед и делаю сканер погромче. Где там произошла стрельба?

— Это все говорит об опасности. Их слабости могут использовать против нас.

Она цокает языком:

— Мы не в России. Здесь нет врагов, кроме девок в блестящих топах, — последние слова она произносит слишком быстро и тихо, что я не могу разобрать.

Мое внимание привлекает слово «враги».

— Кто такие девки в блестящих топах? — я стараюсь вытеснить из головы врагов и встаю, чтобы погладить её.

Она машет на меня лопаткой.

— Никакой наготы на кухне. Кыш! Убирайся отсюда, пока я пеку печенье.

Я отступаю за невидимую линию, которую она нарисовала и жду ответа. Покачав головой, она вздыхает: