Мы с Джоном напряженно переглянулись и прислушались. Во взгляде моего названного брата явно читалась агрессия, которая меня, собственно, не удивила — он стремился опекать всех и вся, и сам факт того, что кто-то мог причинить вред беззащитной (да-да, конечно) девушку приводил его в дичайшую ярость.

*От лица Оливии*

Мое красное платье, развевающееся на ветру…. Да, конечно, я выглядела прекрасно. Я позвонила в дверь, мне сразу же открыл Уилл.

— Ты восхитительно выглядишь! — сказал он и взял меня за руку, чтобы проводить в гостиную. Его квартира — это шедевр! У Уилла очень утонченный и изысканный вкус… как я думала поначалу. Он предложил мне попробовать старо-древнее вино, ну я и согласилась. Тогда он одарил меня странной полуулыбкой, которую я восприняла как жест симпатии. Я удобно расселась на белоснежном диване (повторюсь: изысканный вкус!), слегка откинув голову. Уилл бесшумно вошел с бутылкой вина и с двумя фужерами. Вино было кроваво красного цвета, такое красивое. Он налил мне глоток, который я, разумеется, сразу выпила!.. А это вино было крепкое и сладкое. После пары-тройки бокалов я вырубилась. Когда очнулась, то сразу поняла, что что-то было не так. Меня не смутила злобная улыбка Уилла. Меня не смутил факт, что я лежу на его кровати. Меня смутило только одно: КАКОГО ЧЕРТА ОН МЕНЯ ПРИВЯЗАЛ К КАКОЙ-ТО ДОСКЕ?

— В чем дело? — спросила я, нахмурившись. Уилл провел рукой по моей щеке и ответил:

— Скоро ты все узнаешь, Тэлия. Просто дай мне немного времени.

Без всяких видимых усилий он поднял эту чертову доску над головой и пронес меня в шкаф. Точнее, я думала, что это шкаф. Но нет, это была дверь в подвал, с винтовой лестницей, которую он без труда преодолел. Кстати, на мой вопрос, зачем он ждал моего пробуждения, чтобы утащить в подземелье, он ответил, что, мол, из вежливости (!). И пообещал отпустить меня сразу же, как только я его выслушаю и поверю ему. В общем, притащил он меня в подвал и включил свет, после того, как положил доску на нечто, походящее на дыбу. Кстати, спасибо, Райли, я хоть знаю, как это называется. Но не буду отвлекаться. Свет позволил мне оглядеться по сторонам, после чего я завизжала. Стены были красивого серого цвета, и все бы ничего, если бы их не украшало оружие! Луки, мечи, дубинки, вот эти ужасные топоры, как вы их там называете…. Не перебивай, Райли, я знаю, что ты любишь оружие. Так вот. Этот безумец наклонился надо мной и спросил:

— Готова ли ты меня выслушать?

Я злобно сощурилась — что мне оставалось? Уилл, приняв это за согласие, удовлетворенно выпрямился и снял со стены огромный меч, наставив острие в центр моей груди. Я снова завопила, а в его глазах появился странных блеск, который заставил меня замолчать.

— Этот меч, — тихо сказал он, — реликвия. Приглядись к его лезвию. Видишь черные пятна? Это не огонь. Это кровь теней. Это исторический меч…. Он прошел всю войну с тенями, он спас Тэлию, именно он помог положить конец войне. Если бы не этот меч, то истории бы не существовала, ибо не существовало бы нас.

— Послушай, что ты не…, - начала я, но он, казалось бы, меня не слушал.

— Что его сделало таким особенным? Я не могу точно ответить тебе на этот вопрос. Магия друидов, ведьм, заклинательниц сплелась воедино в этом мече, но это не причина. Наверное, истинная причина в том, что он был закален в Храме Теней и был передан мне после победы у Гладкой Заводи.

— Я абсолютно не понимаю, о чем ты, — процедила я сквозь зубы. Уилл резко схватил меня за плечи и стал трясти.

— Конечно, не понимаешь! Но это ты! Я нашел тебя! Ты спасешь нас всех. Ты вернешь эпоху магии. Ты поможешь мне вернуть воинов, которые навсегда заточат короля теней в их собственный мир. Мир-ловушку.

Затем он рассказал ужасно скучную историю о том, как создавался этот мир, но я не буду вам ее рассказывать, ибо это долго и скучно. И полнейший бред. Но меня заинтересовала другая история. И я думаю, что именно смерть его девушки Тэлии повлияла на его психику. Он рассказал, что она спасла наш мир от теней своей магией, но я уверена, это была метафора. Она спасла его мир, а потом трагически погибла… возможно, от нападения грабителей. Но это не важно.

— Перестань морочить мне голову, — перебила я Уилла, — я хочу домой. Отвяжи меня немедля.

Тут он словно взбесился. Отшвырнул меч, стал носиться по подвалу, круша все вокруг и орать что-то на неизвестном языке. Когда успокоился, его глаза горели недобрым огнем. Уилл резко поднял доску со мной и поставил вертикально у стены.

— Люди в панике готовы верить чему угодно, — зло прошипел он, — и я хочу доказать эту аксиому.

И с этими словами он стал кидать в меня маленькие ножи, кинжалы, или как их там, которые попадали в доску в дюймах от моей безупречной кожи. Когда, по меньшей мере, дюжина кинжалов кончилась, он подскочил ко мне. Его лицо оказалось очень близко от моего, и Уилл пробормотал:

— Я знаю, в это трудно поверить. Но прошу. Ты моя единственная надежда.

Я, перепуганная до смерти, стала орать, чтобы он меня выпустил. Уилл зарычал и отбросил доску со мной от себя. Я, между прочим, больно ударилась плечом! Ему стоило огромных усилий взять себя в руки. Он бесцеремонно разрубил веревки одним из мечей, помог мне подняться. Я влепила ему пощечину, разумеется.

— Заслужил, — кивнул он, — не следовало тебя швырять. Прости.

— Швырять?! — возмутилась я, — да лучше б ты меня сотни раз швырнул, чем увидеть и услышать такое! Отныне видеть тебя не хочу, безумец!

И я с топотом и грохотом ушла из его дома, оставив его наедине со своим сумасшествием.

***

— И знаешь что? — возопила Лив, да так, что на нашу троицу уставилась добрая половина окружающих нас людей, — я подаю на него в суд!

— Нет! — вдруг вскричала я, и все удивленно воззрились на меня, — пожалуйста, не делай этого. Не надо.

Что-то мне подсказывало, что он должен быть на свободе. Что он еще многое может нам рассказать.

— Это почему? — девушка тотчас прищурилась, — только не говори, что ты ему веришь.