— Не бойся, не отравлю, — засмеялась она. — Правда, муж категорически отказывается их есть, но мне они нравятся. Валентин, пойдем.

Валентин... меня никто не называл полным именем: Валек, Валян, Валюха, последнее, самое противное — так меня отец звал. Гоняя мяч, она сказала, что ее зовут Верой, я в ответ назвал свое имя.

А есть хотелось, и я пошел. Она развернула небольшой сверток и протянула мне пирожок. Куцый, бледный на вкус, он был божественен. Я не заметил, как съел все. А Вера смотрела на меня и улыбалась.

— Вкусно? — спросила она.

— Очень, — только и смог пролепетать я.

— Это хорошо, значит, буду лепить их дальше. Может, Петька вырастет и тоже станет их есть с таким хорошим аппетитом, как у тебя.

Она ничего плохого не сказала, а я снова начал загораться злостью — голодный я, да, ну и что тут такого!

— А ты чего не в школе? — спросила она.

— Не хочу, только дураки учатся, — огрызнулся я.

— Зря ты так говоришь, — вздохнула Вера, — я бы сейчас с удовольствием поучилась.

— А зачем тогда рожала? — все сильнее распалялся я. — Родите и бросаете детей, все вы такие!

Вера некоторое время смотрела на меня, пронзая насквозь синевой своего взгляда, а потом проговорила тихо:

— Я никогда на свете не пожалею, что родила. Откажусь от всего, но не от своего ребенка. Пусть я только недавно стала матерью, пусть до конца не понимаю всю степень ответственности, но ради своего малыша, я пойду на все... А учеба — это так, мечты...

Она замолчала. Мы долго сидели в тишине. Ее слова что-то сломали внутри меня, разрушили что-то...

Я не знаю, как сейчас тебе объяснить это, Петя, но после слов твоей мамы, мне захотелось, чтобы она стала и моей мамой. От Веры шло тепло, такое чистое и настоящее, что оно отогрело душу и сердце маленькому ребенку. А Вера заговорила вновь:

— У тебя, наверно, не все хорошо, но очень тебя прошу, запомни: как бы ни было страшно, как бы ни было больно, перебори себя, у тебя все получится, не повторяй ошибок других, ты лучше. Никогда не поздно все изменить, надо только найти в себе силы.

И я эти слова на всю жизнь запомнил!

Вера закончила говорить, а потом заплакал ты. Она потянулась к тебе... из кармана ее куртки торчали деньги... я до последнего не хотел брать, но мысли об отце, который меня точно убьет, если не найду ему денег на дозу, взяли свое — я вытащил деньги.

— Я пойду, — сказал я и встал с лавочки, — меня дома ждут.

— Конечно, — Вера одарила меня самой теплой улыбкой на свете, — приходи еще, мы тут часто гуляем. Удачи.

Она продолжала улыбаться, а я почти бежал от нее. У меня впервые в жизни начало появляться чувство отвращения к самому себе: я слабый, никому ненужный ребенок — в тягость даже своим родителям, но которому чужая женщина подарила частичку тепла, а он ее за это обокрал.

Я не стал уходить далеко — затаился за углом. Зачем это сделал, не знаю. Через некоторое время к Вере подошел мужчина, как я понял, ее муж. Посмотрел на коляску и что-то спросил. Вера полезла в карман, но там, ожидаемо для меня, ничего не было. Муж начал орать на Веру. До меня долетали обрывки его ругани:

— Ты никчемная, Вера... как ты могла... это деньги на подарок моей маме... мне придется работать дополнительно...

— Олег, Петю разбудишь, — пыталась вразумить его Вера, но мужик не унимался.

— Ну почему, почему ты такая дура!

— Я просто потеряла их где-то, сейчас пойдем домой, и поищем их по пути.

Они собрались и пошли, но напоследок Вера обернулась — в ее взгляде была боль... она поняла, куда делись ее деньги.

Мне стало гадко на душе... До этого случая чувство стыда редко приходило ко мне, но сегодня оно полностью заполнило мое детское сознание. Я заплакал. Хотел броситься за Верой следом и сказать, что нашел деньги у лавочки! … Не побежал, победило чувство самосохранения. Если я не принесу деньги отцу, он убьет меня. Пока шел домой, все думал и думал о случившемся: слова Веры пробудили внутри меня какую-то неведомую до этого момента силу... Дорог ли мне отец? Хочу ли я дальше такой жизни? Однозначно — нет! Я в силах все изменить, и сделаю это!

Квартира встретила меня криками и хохотом пьяных мужиков. Зная о повадках отца, тихонько прошмыгнул в свою комнату и замер, прислушиваясь. Родитель, который еще недавно загибался от ломки, теперь сидел и гордо рассказывал, как буквально за час обнес квартиру в соседнем подъезде. Быстренько сбагрил барахло своему знакомому, правда, кое-что оставил про запас, а теперь не только поправил свое здоровье, но и друзей решил напоить.

Страшная... дикая мысль родилась в моей голове, но поможет ли она мне? Не раздумывая ни минуты, я бросился в отделение полиции. Дорогу туда я знал хорошо — отца постоянно вызывали на допрос, пытаясь поймать его на кражах, но улик против него не было. Полицейские догадывались, что я могу помогать отцу, расспрашивали меня, но я, конечно, молчал. Теперь я готов говорить!