О, Макс мозги ей вправит. И больше никогда, никуда не выпустит со своего чердака; даже позволит Найри и его сестричке таскаться туда как к себе домой. Плевать, насколько ужасно это звучит даже в собственной голове — пора уже Билли уяснить: заставлять взрослого некроманта испытывать такой шквал эмоций, что даже стёкла за спиной дребезжат и готовы вот-вот пойти трещинами, опасно для здоровья. И для свободы. Отпускать её от себя больше, чем на несколько ярдов, он отныне не собирался.

— Гляжу, тебя проняло… — прошелестел со своего места Найри. С усмешкой, но опасливо, очевидно в полной мере ощутив волну окатившей некроэнергии.

Макс с трудом призвал себя к порядку, хотя стакан в руке, уже пустой, успел осыпаться пылью.

— Где, говоришь, в последний раз её видел?

Ответить Найри не успел — дверь тихонько скрипнула, и в кабинет ввалилась… ну конечно же, Билли. По обыкновению нарядная, возмутительно радостная и в самом деле неприлично свежая для той, кто чуть не подохла меньше суток назад.

— Ты скучал по мне, даже не пытайся отрицать! — возвестила она. Затем пригляделась повнимательнее, нервно сглотнула; соизволила-таки заметить присутствие мерзко ухмыляющегося Найри; снова перевела взгляд на Макса… и принялась потихоньку пятиться обратно к двери. — Твою мать. Так, а зайду-ка я попозже… недельки через две…

Макс на это отвечать ничего не стал. Только глянул тяжело, прежде чем машинально набросить на Билли заклятие паралича. Несильное и кратковременное, но ему хватит.

— Найри, выйди.

Принц теней уставился было возмущённо, мол, как ты смеешь меня выгонять! Но сообразительности и чувства самосохранения ему хватило, чтобы послушно подняться. Он подошёл к остолбеневшей Билли, сочувственно погладил её по щеке и, прежде чем выйти, сообщил деловито:

— Прости, сладкая моя, я отчаялся воевать с тобой в одиночку. Макс, не прибей девочку ненароком, эти золотые ручки дороги мне как память.

— Пошёл вон.

Стоило только двери захлопнуться, Макс запер её на все известные ему заклинания и только после этого отпустил Билли.

— У тебя минута.

Та, как и ожидалось, невиданной щедрости коммандера Эгертона не оценила.

— Да что ты себе позволяешь?! — так и взвилась она, гневно сверкая глазами. — Спешу напомнить: ты по-прежнему не мой папочка и не мой начальник, чтобы с меня чего-то там требовать!

— Я позволяю себе что хочу, Билли. Пока я хочу объяснений, но можем и по-другому.

Что именно по-другому, Макс пока и сам не знал. Смутно догадывался, но всё же надеялся на благоразумие, своё и Билли.

Зря, как выяснилось.

— Дохера ты хочешь! — отрезала Билли, премило зарумянившись от злости, и стиснула цепкие пальцы на дверной ручке. В том, что она при надобности снесёт все заклинания, Макс не сомневался, однако же он сам тоже не паршивый третьекурсник, сделать это быстро никак не выйдет. — Ты кто такой вообще, чтобы у меня объяснений требовать? Живо открыл эту проклятую дверь, иначе двери у тебя больше не будет!

— Значит, по-другому, — припечатал Макс, неожиданно быстро оказываясь возле неё. Схватил за отвороты очередного выпендрежного пальтишка и притянул к себе, впиваясь в губы злым, наверняка болезненным поцелуем.

Билли ойкнула, её узкие ладони упёрлись в грудь, ударили ощутимо, но куда там — взбешённого некроманта остановить ой как трудно. Макс обхватил её запястья одной рукой, второй же вцепился в волосы, оттягивая голову назад, обнажая беззащитную шею.

В оставленном на светлой коже засосе было даже что-то красивое.

— Будем дальше разбираться, кто я тебе, детка? — прошипел он в самое ухо, оттаскивая Билли от двери. К столу, да.

— Ты мне вообще никто, мы даже не встречаемся, — огрызнулась Билли, отпихнув его руки. К двери, правда, больше не рвалась. Сняла с себя пальто, с непривычной небрежностью отшвырнула прямо на пол; под ним оказалось очередное неприлично короткое платьице, едва прикрывающее резинку чулок. — Боги и богини, опять твои стрёмные игрища? Сказал бы честно, что потрахаться приспичило! Бесить зачем? Любишь, когда сопротивляются?

Будь Макс в несколько другом настроении, он бы наверняка опешил от подобного. Но сейчас он попросту завис, зачарованно глядя на длинные ножки, лихорадочно вздымающуюся грудь. Шагнул вперед, устраивая ладони на стройных бедрах, сгреб подол вверх, задыхаясь от прикосновения к обнаженной нежной коже. На этот раз трусики на ней были, кружевные, в тон платью, глядя на которые Макс не понимал, чего хочет больше.

То ли любоваться дальше своей горячей девочкой, сбитой с толку, но продолжающей строить из себя невесть что. Узнать, надолго ли хватит ехидства в его Билли, когда оно сменится возбуждением и желанием.